– Не опасно, немного дроби в ногах. Он сам может подняться…Несчастный случай при обращении с ружьём. Дашь ему пятьсот евро. Он будет доволен, не так ли?
– Ладно.
В действительности парень был неплохой: немного великодушный, даже жалкий. Я должен признать, что допустил много ошибок и за отсутствием извинений, я думал, что деньги компенсируют мою оплошность и сделают его немым, как рыба. Если он их получит.
А пока я решил навестить Шнебеля и мать девчонки, поговорить и послушать, что они мне скажут. Направляясь в Лорьян, я много размышлял, и на память мне пришла мысль одного известного педагога:
«Каждый раз одна и та же история с приёмными детьми. Зачастую эти дети не испытывают нехватки в чем-либо. У них есть всё: и родительская любовь, и хорошее воспитание, и подарки, иногда слишком много. Семейный дом становится их домом. Никаких разногласий, даже если есть другие дети. Так что же тогда происходит?»
Примерно к десяти-двенадцати годам, когда начинается стремительный рост организма, навязчивая идея, как яд, проникает в голову подростка:
«Возможно, я не родной ребёнок в семье. Может быть, меня украли или купили. Мои приёмные родители вмешались в мою жизнь, не спросив моего согласия»
Расспросы ни к чему не приводят, ни каких подтверждений, ни свидетелей, ничего. Тогда бездоказательные домыслы, заставляют ребёнка искать свой путь:
«У меня есть настоящая семья, семья моего отца или биологической матери, семья моих предков. Возможно, они ищут меня?»
В мечтах эта мифическая семья иногда представляется богатой и влиятельной, и ребёнок начинает питать ненависть против приёмной семьи. Эта ненависть становится опустошительной и разрушительной: «надо наказать тех, кто меня украл, занял место моих настоящих родителей»
Тогда жизнь таких родителей превращается в Ад. В случае с Гвен, развод её приёмного отца и матери дал пищу к поискам родного отца, которого надо найти любой ценой.
Я высадил Гюса у его дома. Казалось, он не сильно меня винил, переминая деньги в пальцах. Он поковылял ко входу башни, повернулся в мою сторону и помахал рукой.
Я быстро доехал до центра города и решил перекусить, так как у меня в животе громко урчало. Я не ел с самого утра. Я припарковался у отеля «Бретань» и заказал на ужин блюдо из морепродуктов, выловленных здесь же. Десерт из малинового суфле завершил мою трапезу. Я вышел из ресторана в приподнятом настроении от хорошей еды и алкоголя.
У матери Гвен я был около одиннадцати вечера. Над городом моросил противный мелкий дождь. Повышенная влажность туманом легла над местностью, сквозь него бледным ореолом проглядывал уличный фонарь. В саду крупные капли, скопившиеся на ветвях, громко падали на цементные дорожки, напоминая беспорядочную барабанную дробь. Черные тени деревьев танцевали в обнимку с порывами ветра. Сквозь ставни первого этажа просачивалась полоска света. К счастью, ворота сада были открыты, по ограждению текли струи дождя.
Я нажал на электрический звонок. В доме послышались шаги и звуки перепалки шёпотом. Затем женский голос спросил агрессивно:
– Это кто? Меня в это время не беспокоят. Пошёл бы ты куда подальше!
Затем она обратилась к кому-то в доме:
– Ты оставил калитку открытой?
– Угу и что? – проворчал другой.
В свою очередь я более настойчиво нажал на звонок.
– Я говорила вам, чтобы вы больше не появлялись!
– Это Франк. Я провёл целый день в поисках, у меня есть сведения о вашей дочери. Мне нужно поговорить с вами.
Дверь немного приоткрылась, ограниченная цепочкой.
– Что вы ещё от меня хотите?
– Я узнал, что ваша дочь уехала найти биологического отца. Где он сейчас?