– Верно, верно, – пробормотал успокоенный лорд. – Кто-то рождается ведущим, а кто-то ведомым. Действительно, начальнику экспедиции во многом приходится полагаться на помощников, им же самим и выбранных. Моя тетушка успешно пересекла Губи, не потеряв ничего, кроме своих очков, которые и поныне лежат где-нибудь в барханах.

– Вот именно, – согласилась Бриония. – Полагаю, она набросала эти эскизы карт лишь для того, чтобы воспользоваться ими при чтении лекций в Королевском Географическом Обществе.

– Уверен, что вы правы. – Лорд Мудрый снова был в мире с самим собой. – Вы знаете, что Непоседа добралась до Старлинграда на семь дней раньше исследователей-людей? Увы, люди умеют показать товар лицом. Они вернулись в Туманный и заявили о своем первенстве. Но мы-то, Мудрые, знаем, что первой пересекла Губи представительница нашей семьи, и гордимся этим!

– Слава богу, теперь люди живут только на ограниченных участках земли, – сказала Бриония. – Насколько я понимаю, все людское население Катая сосредоточено на севере, за горами?

– Да, вроде бы так, – согласился Нюх. – Итак, что мы будем делать? Как насчет того, чтобы отправиться в «Прыгающие камешки», Легкомысл? Бриония теперь тоже член клуба, поскольку туда наконец-то стали принимать и дам…

– Каких же усилий это нам стоило, – пробормотала Бриония, которая терпеть не могла мужского господства. – Вы знаете, что одной моей подруге, чтобы привлечь к себе внимание, пришлось броситься под карету, запряженную мышами?

– Да и вы сами, насколько я помню, приковали себя за хвост цепью к фонарю перед клубом, – напомнил ей Легкомысл. – И все это зимой, на пронизывающем ветру.

– Игра стоила свеч.

– А как насчет Грязнули и Плаксы? – спросил лорд. – Каждому из нас позволено провести с собой одного гостя, не члена клуба.

– Хорошая идея, – ответил Нюх. – А Бриония может прихватить с улицы какую-нибудь прачку или продавщицу!

Лорд Мудрый долго смотрел на Нюха.

– Так вы хотите, чтобы я пошел в клуб в обществе прачки? – спросил он. – Шучу, шучу. Ну что, идем? Отведаем свежих булочек, воробьиных яиц и кофе!

Как раз в это время мэр сидел в клубном баре и разглагольствовал о бесцеремонности ласок. Он объяснял довольно упитанному, представительному горностаю, как ласка, водитель отвратительной красной машины, всеми правдами, а главным образом неправдами норовил одолеть его замечательную, сверкающую машину с желтой трубой. При появлении Нюха в сопровождении Грязнули мэр замер на полуслове и, извинившись, стремительно скрылся в туалете. Он очень долго не выходил оттуда, а выйдя, столкнулся морда к морде с Брионией.

– Что такое?! – взревел Толстопуз Недоум.

– Ах, мэр, – сладчайшим тоном произнесла Бриония, – вы, должно быть, слышали: комитет проголосовал за меня. Я первая самка, ставшая членом клуба. Впоследствии нас станет больше, так что надо привыкать!

– Абсурд! Почему меня не поставили в известность?

– Разве вы не читали протокол последнего собрания, мэр? – спросил один из клубных служащих. – Он был разослан всем членам клуба. Вы имели шанс проголосовать против.

– Я не могу читать каждую бумажку, которая попадает мне на стол, – возразил мэр Недоум, чувствуя, что весь мир ополчился против него. – Вы видели когда-нибудь утром мой рабочий стол? На нем целая гора бумаг. И большая часть их сразу отправляется в мусорную корзину.

– Это меня не удивляет, – заметил Нюх.

Мэр повернулся к нему.

– А этот… господин – тоже теперь член нашего клуба? – указав на Грязнулю, громовым голосом спросил он.

– Нет.

Лицо мэра снова приняло торжествующее выражение.

– Тогда мне придется вышвырнуть его отсюда за ухо!