Беспокойные мысли не шли у него из головы. Он тщетно старался убедить себя, что во всем виновата неуемная фантазия, усложняющая рядовое происшествие. В памяти то и дело всплывали мелкие подробности, показавшиеся подозрительными: трость Янсена, скрытый от посторонних глаз дом за Карнакским храмом с подпольной коллекцией уникальных находок, причудливая шляпа и, наконец, жгучая ненависть к евреям… На первый взгляд разрозненные, эти детали постепенно сплетались в мозгу инспектора в клубок загадок, распутать который он был не в силах. От этого тревога волнами окатывала тело с головы до пят, с каждым разом усиливаясь. В довершение всего детектив никак не мог избавиться от гнетущего ощущения, будто смерть Янсена странным образом связана с одним давно закрытым делом.

Едва начав работать в полиции, Халифа расследовал редкое по жестокости убийство – некой Ханны Шлегель, еврейки и гражданки Израиля. Жуткое, кровавое преступление… К чему он вспомнил сейчас о том случае? Ответить на вопрос Халифа не мог, но какие-то смутные параллели, сбивчивые созвучия, яркие отблески прошлых картин одолевали его, упрямо вклиниваясь в череду вчерашних впечатлений. «Трость, антисемит, Карнак, перья» – беспрестанно вертелось в голове, словно наложенное шаманом заклятие.

– Невозможно! Пятнадцать лет как дело закрыто, – убеждал себя инспектор, нервно теребя заусеницу на большом пальце. При этом глубоко в душе он сознавал, что ничего тогда не раскрыли, и старые вопросы, оставшиеся в свое время без ответа и лишь задвинутые в дальний угол памяти, возникают вновь и в совершенно неожиданном ракурсе. – Будь ты проклят, Янсен! – со злостью выпалил Халифа. – Будь ты проклят, что умер такой смертью!

– Полностью разделяю твои эмоции, – раздался голос за его спиной. – Хотя и не могу не признать, что, не умри он именно при таких обстоятельствах, я бы не получил столь огромного удовольствия от проделанной работы.

Знакомый нагловатый говорок мигом вырвал Халифу из потока тревожных мыслей. Он не ошибся: в дверях, сжимая в руке стакан с мутноватой желтой жидкостью, стоял Анвар.

– Я и не заметил, как ты вошел, – сухо обронил инспектор.

– Где уж вам, господин сыщик, заметить нас, смертных!

Патологоанатом хлебнул из стакана и одобрительно посмотрел на напиток.

– Янсун, – пояснил он, сладко улыбаясь. – Лучший в Луксоре. Одна матрона специально для меня варит. Изумительная вещь, очень хорошо успокаивает. Обязательно попробуй.

Он подмигнул Халифе и подошел к своему рабочему столу, заваленному кипами бумаг. Халифа смотрел на этот хаос с мрачной настороженностью.

– Куда же я его засунул?.. – бормотал доктор, пытаясь разыскать нужный документ. – Ага!

Анвар опустился на стул, победно размахивая перед инспектором листками с отпечатанным текстом.

– «Заключение о вскрытии тела господина Пита Янсена», – торжественно прочитал он. – Новый успех Анвара!

Его лицо расплылось в самодовольной ухмылке. Халифа потянулся было к карману за сигаретами, но резким движением отдернул руку и положил ее на подоконник.

– Надеюсь, ты мне скажешь, что там написано?

– С преогромным удовольствием. – Анвар вальяжно раскинулся в кресле. – Первое: наш герой почил не своей смертью.

Халифа слегка наклонился вперед.

– Я также с большой долей уверенности могу установить, кто виновен в его гибели. Добавлю, что действие, повлекшее смерть, было вынужденным, что, впрочем, нисколько не умаляет ни серьезности преступления, ни страданий, испытанных господином Янсеном при кончине.

Доктор говорил с театральной выразительностью, умело выдерживая паузы и нагнетая напряжение, словно декламировал заранее подготовленную речь.