Когда мы Анну хоронили,
Тащили гроб —
По броневым автомобилям
Блуждал озноб…
На окровавленном лафете
Ее везли:
Кричали женщины и дети
В глухой пыли.
Ее зарыть сегодня надо,
Здесь, на плацу,
Десятидневная осада
Идет к концу.
Вдали уже стучат подковы
И скачет флаг.
Всех нас, голодных и безбровых,
Растопчет враг.
И он, коснувшись каблуками
Остывших губ,
Пробьет широкими штыками
Остывший труп.
Она пока еще – нетленна,
Светла ладонь…
Так пусть и плечи и колена
Пожрет огонь!
Спешите! Поджигайте разом
Могильный шелк,
Пока надел противогазы
Смятенный полк.
Смотрите! На уступе голом
В последний час
Огромным черным ореолом
Встает фугас.
У стен бетонного редута
Весь полк склонен,
В ревущем пламени мазута
Узор знамен.
И небо круглое ослепло…
Не верьте снам.
Она вернется в виде пепла
Обратно к нам!
Осыпав гроздья мертвых галок,
Подкрался газ
И синим запахом фиалок
Дохнул на нас.
Но Анна пламенем воспета,
И Анны – нет!
…У черной койки лазарета
Дежурит бред.
Она – тепла и осиянна —
Сошла ко мне.
Пустое! – Тень аэроплана
Летит в окне…
Пыльный шум толпится у порога…
Узкая Виндавская дорога,
Однопутье, ветер да тоска…
И вокзал в затейливых причудах —
Здесь весь день топорщатся на блюдах
Жабры разварного судака.
Для тебя ни солнца, ни ночлега,
Близок путь последнего побега,
Твой царевич уведен в подвал,
Свет луны и длителен и зыбок,
В показаньях множество ошибок,
Расписался сам, что прочитал.
Паровоза огненная вьюга,
И в разливах тушинского луга
Вспоминай прочитанную быль —
Здесь игра большая в чет и нечет,
Волк в лесу, а в небе ясный кречет,
А в полях ревет автомобиль.
Обжигай крапивою колена,
Уходи из вражеского плена
По кустам береговой тропы!
За Филями на маневрах танки,
У тебя ж, залетной самозванки,
Прапоры да беглые попы.
Да старинный крест в заречной хате…
А сама служила в Главканате
По отделу экспорта пеньки.
Из отчетов спешных заготовок
Убедилась в прочности веревок,
Сосчитала пушки и штыки…
Посмотри, прислушайся, Марина,
Как шумит дежурная дрезина,
Шелестят железные мосты,
Как стрелки берут на изготовку
Кто клинок, кто желтую винтовку,
Как цветут и шевелятся рты.
И стрелки в своем великом праве
Налетят, затравят на облаве,
Не спастись ни в роще, ни в реке.
А на трупе – родинки и метки,
Четкий шифр из польской контрразведки,
Что запрятан в левом каблуке…
Если голубая стрекоза
На твои опустится глаза,
Крыльями заденет о ресницы,
В сладком сне едва ли вздрогнешь ты.
Скоро на зеленые кусты
Сядут надоедливые птицы.
Из Китая прилетит удод,
Болтовню пустую заведет,
Наклоняя красноватый гребень.
Солнце выйдет из-за белых туч,
И, увидев первый теплый луч,
Скорпион забьется в серый щебень.
Спишь и спишь… А солнце горячо
Пригревает круглое плечо,
А в долине горная прохлада.
Ровно дышат теплые уста.
Пусть приснится: наша жизнь чиста
И крепка, как ветка винограда!
Пусть приснятся яркие поля,
глыбы розового хрусталя
На венцах угрюмого Тянь-Шаня!
Дни проходят, словно облака,
И поют, как горная река,
И светлы свершенные желанья.
Тает лед ущелий голубой.
Мир исполнен радостного смысла.
Долго ль будет виться над тобой
Бирюзовой легкою судьбой
Стрекозы живое коромысло?