– Вот. Дядя просил передать, – рядом появился племянник хозяина, молодой парнишка по имени Эмиль, поставивший на пол большой саквояж из кожи.

– Спасибо, – кивнул Никита.

Парнишка моментально исчез, так же неожиданно и бесшумно, как и появился, а реставратор Брюхов углубился в работу.

Каждая вещь, по мнению Никиты, достойна бережного с ней обращения, ухода и заботы, только в этом случае она может служить долго и оставаться в том виде, в каком когда-то приобретена.

Он всегда был аккуратен, ещё с самого детства, всё за собой убирая без лишнего напоминания. В его комнате царил безупречный порядок, а вещи лежали на своих местах.

Брюхов регулярно смахивал пыль и делал влажную уборку, чистил до блеска обувь, сдавал одежду в химчистку, а мебель протирал полиролью.

Поэтому, когда перед Никитой встал выбор профессии, долго раздумывать не пришлось. Отношения с мебелью он выстраивал внимательно и деликатно, словно каждый раз перед ним находился не шкаф или стул, а хрупкая капризная девушка.

И теперь, рассматривая секретер, он бережно дотрагивался до него руками, одетыми в бархатные белые перчатки, чтобы не оставлять пятен на лакированной поверхности.

Он обследовал миллиметр за миллиметром в поисках клейма или штампа изготовителя, что рассказало бы ему о том, кем и когда секретер сделан, но ничего подобного найти не удавалось.

Вооружившись лупой, Никита рассматривал дерево, лак и краски.

Внимательно вглядываясь в рисунки и аппликации птиц, он обнаружил, что часть квадратиков является ящичками, но все внутри пустые.

Никита посмотрел на часы.

– Ого, – удивился он, обнаружив, как долго занимается секретером.

Однако результата не было.

Более определённо о предмете Брюхов сказать так ничего и не мог, кроме очевидного, что он уже сообщил хозяину.

От этого реставратор чувствовал беспокойство.

Раньше такого не случалось, всегда быстро получалось определить производителя и период создания.

– Так, – бормотал Никита. – Кто же ты у нас такой? – он привстал на носки, разглядывая мебель сверху, но роста ему явно не хватало.

Аккуратно попробовал облокотиться о секретер, помогая таким образом себе разглядеть верхнюю часть предмета.

– Так-так, что у нас там, – он прислонился к средней выступающей секции, но так как был в перчатках, правая рука неожиданно соскользнула, и он резко упёрся в секретер, пытаясь сохранить равновесие и не упасть, попав рукой на одну из аппликаций в средней секции.

К его огромному изумлению, птица с длинной шеей, смотревшая вверх, сдвинулась с места и опустила голову вниз. Щёлкнуло. Квадрат оказался не ящичком, а дверцей, мгновенно распахнувшейся. Очевидно, там размещалась пружина, срабатывающая, если повернуть птицу.

Брюхов заглянул внутрь открывшегося пространства.

Там что-то лежало.

Он засунул руку и извлёк пыльный свёрток.

Никита быстро положил его на пол, стараясь не испачкать белые перчатки, которые он моментально снял и убрал в саквояж.

Находка выглядела небольшой, увесистой и представляла собой что-то, завёрнутое в бумагу. Никита заворожено смотрел на свёрток, не решаясь его открыть.

Дышать стало тяжело. У него была лёгкая форма астмы, проявлявшаяся в моменты, когда он нервничал или чувствовал напряжение. Реставратор достал из кармана ингалятор с лекарством и сделал несколько вдохов. Помогло.

– Герр Брюхов, – послышался голос из-за шкафа и приближающиеся шаги.

Сердце Никиты судорожно забилось, словно он совершил какой-то низкий поступок, и, повинуясь первому порыву, он закинул свёрток в свой саквояж, закрыв его.

– Как продвигается работа? – Перед Никитой появился герр Шпильц. – Что-то удалось выяснить?