В тот вечер Матвей возвращался из Ярославской области, отвезя соседей на дачу. Денег эта поездка принесла мало, а проблем – уйму: дважды оштрафовали за скорость, да на обратной дороге застучал шрус. Пришлось свернуть с трассы и час мотаться по деревенькам в поисках автосервиса, из ворот которого пахло бы не одной только водкой, но и закускою. Таковой обнаружился, как ни странно, в самой глухой деревне, куда въезжать даже было страшно.

– Сколько ей лет? – спросил автослесарь, двинув по колесу ногой в сапоге.

– Пятнадцать, – сказал Матвей. Достав сигареты, он угостил собеседника. Тот нахраписто затянулся.

– А выглядит лет на пять! Чехи молодцы, чего говорить. Шрус есть? Поменяем, дело недолгое. Загоняй её на подъёмник!

– А сколько мне это будет стоить?

– Три косаря. Вчера, кажись, водка подорожала по всей губернии. Не слыхал?

Матвей согласился. Пока двое алкашей, рыча друг на друга матом, яростно раскурочивали подвеску его машины, он у ворот курил, задумчиво глядя в сумеречную высь, где вспыхивали одна за другой и дрожали звёзды. Из глубины полей, дальний край которых сливался с серой линией горизонта, тянуло запахом фермы. Шрус кое-как приладили. Расплатившись, Матвей вернулся на трассу и дал сто сорок, сгоняя с левого ряда всёх лихачей. Миновав Мытищи, он сбросил газ: девок вдоль дороги стояло много, как никогда, да все – длинноногие, все – на шпильках. Мимо одной Матвей проскочить не смог, в прямом смысле слова ударил по тормозам. Опустил стекло.

– Подвезти?

Роскошная дылда – рыжая, с многообещающим ртом, взглянула на него строго. Стряхнула пепел с "Вирджинии". Ярко-красными ноготками неимоверной длины почесала ногу под краем юбки, из-под которой белели трусики.

– Я такси здесь, что ли, ловлю?

– А я – не таксист, – возразил Матвей, – я красивых женщин вожу бесплатно, и исключительно по одному адресу.

Дылда сплюнула и зевнула, да притом так, что три проезжавших автомобиля сбросили скорость. Да, язычок впечатлял сильнее, чем трусики!

– А жена уже не наведывается по этому адресу? – закрыв рот, поинтересовалась рыжая.

– Я развёлся. Пылкий мужчина с красивой внешностью – скверный муж. Так сколько мне будет стоить час обоюдного наслаждения?

Рыжая недоверчиво улыбнулась, щелчком отбросив окурок.

– Три косаря.

Вот тут Матвей и взорвался, что, разумеется, следовало бы сделать ещё вчера, когда ему предложили тащиться чёрте-куда только за оплату бензина. Он жёстко обхамил рыжую, заявив ей, что она – дура, что на Тверской есть девки покруче и что ей надо стоять около пивного ларька, а не на шоссе.

– Езжай на Тверскую, – вяло пожала плечами дылда, опять закуривая. Матвей предложил ей пятьсот рублей. Она громко свистнула. Из машины, стоявшей неподалеку, вылезли двое. Поняв, что переговоры зашли в тупик безнадёжно, пылкий мужчина с красивой внешностью поспешил продолжить движение.

До контакта с рыжей кикиморой он рассчитывал въехать в город по Ярославке, но дылда так его раззадорила, что был принят следующий план действий: по кольцевой добраться до Ленинградки, а уж по ней – до Тверской. Благодаря пробкам на этот путь ушёл час.

Тверская его разочаровала. На второй скорости он проехал до Моховой, присматриваясь к обочине, на которой сочно белели бёдрами миниюбочные красотки, но не одной красивее рыжей не обнаружил. Все длинноногие обитательницы Тверской были с ним в приятельских отношениях. Поболтав с двумя, стоявшими возле мэрии, он узнал, что был рейд, и пару десятков жриц любви замели, чтоб выполнить план, притом выбирали самых красивых.

– А только здесь, на Тверской, менты беспредельничали? – с тревогой спросил Матвей.