Мне тут же захотелось вымыть руки с мылом.

– Не такое уж святотатство, если дело касается подобной литературы, – согласилась я. – Позвольте-ка.

Килиан чуть отпрянул назад, но все же позволил мне отогнуть край повязки на своей голове.

– И долго ваша рана в таком мокнущем состоянии?

По взгляду Борха мне стало ясно, что достаточно долго.

– По-моему, ваш лекарь занимается тем, что ничего не делает и просто ждет, когда все само собой заживет. Вы, кстати, обещали проводить меня.

Килиан выдохнул с облегчением, и мы покинули башню. Надо сказать, назад мне возвращаться было гораздо спокойнее.

У дверей своей комнаты я выдала Борху платок, сдобренный ведовской мазью и напоследок сказала:

– Спасибо за сундучок. Для меня это очень ценно, – и поспешила всмотреться в его реакцию.

Но Борх на это ничего не ответил и даже бровью не повел. Как и не стал делать удивленный вид и переспрашивать, о чем же я веду речь.

Оставшийся день прошел без вестей и интересных событий. Кроме того, что мой свадебный наряд был почти готов, а еще принесли несколько платьев по местной моде, пошитых специально для меня.

А следующим утром Тара прибежала с сообщением, что его величество прибыл да не один, а с важными гостями, и просит меня присутствовать на общей трапезе в обеденной.

– Тара, – встрепенулась я, вновь разглядывая в окне цепь следов на снегу, ведущих к камню предков, – мне нужно выбрать самое красивое платье, но достаточно уместное для завтрака.

– Вереск, а куда делись веды? – спрашивала я, когда мы одним из долгих зимних вечеров в Великом доме наводили порядки в травах