Фамилия Глебов, конечно, еще ни о чем не говорит. Мало ли носителей этой фамилии в весьма разветвленном русском роде! Но вот 12 дней спустя, 14 августа, классик из того же Остенде обращается к другой своей знакомой – Луизе Карловне Вьельгорской: «Здесь из ваших знакомых покуда только Муханов и Глебов-Стрешнев, очень добрый человек, который отчасти вам и родственник»12. Комментатор письма в Академическом 14-томном собрании, А.Н.Михайлова, полагает, что это, «вероятно, Николай Петрович (???!!! – А.П.), отставной конно-пионер, разбитый параличом»13. Никакого Николая Петровича в роду Глебовых-Стрешневых, как известно, не было. Ошибка была вызвана, по всей видимости, недостоверными сведениями в мемуарном материале, на который ссылалась исследовательница: публикации в «Русской старине» М.И.Семевского за январь 1890 г. «Записок генерал-лейтенанта Владимира Ивановича Дена». Вот что пишет Ден во фрагменте за 1848 год:

«Из русских были в Гастейне семейство гр. Фёдора Петровича ПАЛЕНА; он был очень приятный старик, в те времена ещё очень весёлый и большой любитель анекдотов; брат его Николай Петрович, несчастный ГЛЕБОВ-СТРЕШНЕВ, отставной конно-пионер, – я говорю „несчастный“ потому, что он после припадка паралича не владел ногами и его возили в колясочке. Сестра его, г-жа БРЕВЕРН, с мужем и малолетними дочерьми, из которых одна теперь замужем за ШАХОВСКИМ, которому высочайше дозволено именоваться князь ШАХОВСКОЙ-ГЛЕБОВ-СТРЕШНЕВ-БРЕВЕРН, а другая недавно вышла замуж за молодого князя ГЕДРОЙЦ»14.

Оставляя на совести автора упоминание некоего графа Фёдора Петровича Палена (??? – А.П.), братом которого по каким-то причинам оказался некий «отставной конно-офицер» Николай Петрович Глебов-Стрешнев, отметим только, что «разбитый параличом», при том «очень добрый человек», что подтверждается свидетельством Софьи Андреевны Толстой в книге «Моя жизнь» – это, конечно же, внук Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой Фёдор Петрович.

Но самое досадное, что эта ошибка перетекла и в современные издания сочинений Гоголя, подготовленные В.А.Воропаевым и И.А.Виноградовым, и в составленную последним многотомную «Летопись жизни и творчества Н.В.Гоголя»15. Уже не один, а целых два фантомных Глебовых-Стрешневых, новых поручика Киже!

Уже начиная со второй половины XIX века имение упоминается как «бывш. Глебова-Стрешнева», в единственном числе. Фёдор Петрович – лицо безусловно историческое, запечатлённое на нескольких портретах (начиная с тропининского) и даже скульптурах, чьи характерные черты внешности легко узнаваемы. Стало быть, речь именно о нём. Откуда же взялся Евграф Петрович?

Более того. На известном дагерротипе 1845 года «Н.В.Гоголь среди русских художников в Риме» из-за плеча классика выглядывает всё то же длинноусое лицо! Ещё В. В.Стасов в работе «Гоголь и русские художники в Риме» 1879 года однозначно свидетельствовал: «На нашей фотографии (снятой в обратную сторону против дагерротипа) присутствуют следующие личности. В центре картины сидит Гоголь, во фраке и бархатном жилете, с тросточкою в руках. /…/ Наконец, позади всех, между Гоголем и Бейне, показывается голова Глебова: это был уже ничуть не художник, а только отставной кавалергардский полковник, но зато „друг художников“, как все тогда его называли, любитель художества и хороший человек».16 При обилии других изображений несомненного Фёдора Петровича, Стасову веришь охотнее, чем Дену.

Н.В.Гоголь среди русских художников в Риме. Фото (дагерротип). 1845

Фрагмент фотографии (дагерротипа). За спиной Н.В.Гоголя – «друг художников» Ф.П.Глебов-Стрешнев.