Хелдор встрепенулся, потер подбородок, глядя на Одо несколько иначе – а ведь в чем-то он был прав.

– У нас говорят – на Верховного надейся, а к берегу греби. Что толку, если он вспомнил о своем спасителе, когда жертва стала охотником, перебив ему хребет? Вот если бы действительно верил, и хотел бы спастись – он бы обратился к Верховному раньше, и тот, быть может, нашел бы способ подать ему знак, дабы отвадить его от столь гнусных деяний.

Хелдор помолчал, после чего встал, прохаживаясь вдоль алтарей. Одо последовал за ним, продолжая разговор:

– Поскольку вера есть оружие, значите его можно, подобно мечу, направить и во имя злых дел. У налетчиков, с которыми мы сражались, тоже были ладанки. Они тоже звали Верховного. Но суть извращена, забыта. Земли Стюрангарда и его люди опаснее, чем нам кажется. Теодорик приближает постепенно людей не тех, что будут ему служить словом, делом, разумом – но тех, что будут фанатично верить в него. И в Верховного. И помяни мое слово, тот еще назначит себя его пророком, и тогда не одни мы хлебнем лиха.

Одо, помедлив, продолжил:

– У тебя, у твоих воинов – верят они, или не верят Верховного – есть более серьезный враг. Пред лицом которого надо объединится. Я не особо приближен к Совету, или лично Графу. Но …. Когда мне открылась истина, когда иначе взглянул на налетчиков, что погибают, выкрикивая обрывки молитв и фраз из Книги Книг – которой, скорее всего, и в глаза не видели – мне открылась страшная правда.

– Страшная правда в том, – с едва сдерживаемым раздражением произнес Хелдор – что тебе претят те люди, что как-то неправильно верят в Верховного. Извращают твои представления о нем. Ты пытаешься найти для того союзника. – Одо предпочел промолчать – но правда в том, что важен, в первую очередь, наш город, земли вокруг него – люди, что его населяют. И не важно, складывают ли они как-то по-особенному пальцы или нет – ходят ли на вечернюю службу в храм, или стремятся к дольменам в лесу, или лучше лишний раз изнурят себя тренировками в предзакатный час, потому что верят только в свои силы. Важно, что цель у нас одна.

– Ну вот, хорошо, что ты произнес это сам.

– Что, я? А хм… Если так посмотреть, то…

– Именно, Хелдор. Дело общее. Запомни это. Будь терпимей к тем, кто видит и чувствует иначе. Если бы в честь Теодорика лишь украшали его статуи цветами и с голыми задницами прыгали через костер –да и пусть бы их. Но во имя своих убеждений и из-за веры в Теодорика они обратят на нас свой меч – вот в чем причина.

– Спасибо, Одо – командир пикинеров признал свои заблуждения – эта, как вы называете, исповедь прошла не так, как я представлял. Но…

– Бог воинской удали сможет договориться с Верховным. Заходи иногда – можешь даже после службы. Обсудим… Откуда взялся святой, к которому ты оказался так неравнодушен – Одо указал рукой на алтарь звероподобного Христофора, улыбаясь.

–Да, да. Я смогу договориться с Верховным. Для общего дела. – Бывай, Одо.

–Благослови тебя, Хелдор – Одо сделал два шага к алтарю, чтобы пригасить на ночь свечи. Так было в имперских городах не положено, но вряд ли Верховный будет… Капеллан вдруг замер на месте:

– ОН сможет договориться? Может, просто… – Одо посмотрел на изображение не то на псоглавца, не то гнолла, что застыл в напряженной позе. Словно искоса, с прищуром, поглядывал на капеллана. Одо стал одними лишь губами стал читать молитву, сложив пальцы так, словно отгонял нечистую силу.

Город еще спал – лишь водяной молот работал там без передышки, да самые жадные – или трудолюбивые из пекарей спешили наготовить хлеба и пирогов до того, как жизнь в городе закипит.