«Что я тут делаю?» – спрашивала она себя.

Еще вчера Елена обливалась потом на раскопках в Северном Египте: вместе с командой кропотливо вскрывала прибрежную деревушку, которую Средиземное море поглотило четыре тысячи лет назад. Редкая честь руководить совместной американо-египетской группой, особенно для того, кому до полного тридцатилетия еще целых два месяца. Впрочем, место свое она заслужила: две степени доктора наук – по палеоантропологии и археологии плюс выдающиеся достижения в полевой работе. И вообще, ради этих раскопок она отказалась от поста преподавателя в родной альма-матер, Колумбийском университете.

Елена, впрочем, подозревала, что руководство командой принесли не только академические достижения и полевая работа. Ее отец, сенатор Кент Каргилл, представлял великий штат Массачусетс. Настаивал, конечно, мол, не потянул ни за одну ниточку, но он все же был профессиональным политиком, переизбранным на четвертый срок, ложь – его вторая натура. К тому же отец председательствовал в Комитете по международным отношениям. Если он даже никому ничего не сказал, его положение в сенате явно повлияло на чье-то решение.

«Да и как иначе?»

А потом Елену внезапно позвали на обледенелые пустоши Гренландии. Ну, хоть в этот раз просил не отец, а коллега, точнее подруга: она лично умоляла прилететь и взглянуть на недавнее открытие. Впрочем, с раскопок в Египте Елену выдернуло скорее любопытство, чем чувство дружбы. Особенно будоражило сказанное коллегой напоследок: «Ты непременно должна это видеть. Возможно, мы перепишем историю».

И вот вчера она села на рейс до Исландии, а из Рейкьявика на турбовинтовом самолете долетела до деревушки Тасиилак на юго-западе Гренландии. Переночевала в одном из двух отелей, за рагу из морепродуктов на ужин попыталась расспросить об открытии. Отвечали ей недоуменными взглядами и мотали головой.

К утру она так и не узнала ничего нового. Похоже, в курсе было всего несколько местных, да и те не спешили делиться информацией.

Сейчас она с незнакомыми мужчинами в лодке пересекала мертвенно-тихий фьорд, окутанный плотным, как сметана, туманом. Утром подруга прислала сообщение, обещая присоединиться к ней после обеда.

Над водой, потревожив окружающую лодку гладь, разнесся низкий рев, и Елена вздрогнула. Казалось, чудовище впереди учуяло их приближение. Ночью громкие звуки не давали уснуть, только усиливая напряжение.

Сидевший впереди рыжебородый гигант обернулся. Румяные щеки и красный нос, желтая парка нараспашку – он будто не чувствовал холода. Его представили: канадский климатолог, имени Елена не запомнила. Шотландское вроде бы… Пусть будет Маквикинг. По продубленному на морозе лицу Елена никак не могла определить его возраст: не то слегка за двадцать, не то все сорок.

– Ледниковое землетрясение, – пояснил он, махнув рукой вперед, когда грохот стих. – Не стоит беспокоиться. От Хельхейма откалывается лед. Вон та глыба впереди – один из самых быстродвижущихся ледников в мире, каждый день сползает метров на тридцать в сторону океана. В прошлом году от него здоровенный кусок отвалился, шириной мили в четыре, милю в поперечнике и толщиной в полмили.

Елена попыталась представить, как мимо проплывает айсберг размером с Нижний Манхэттен.

Климатолог вгляделся в туман.

– Толчки тогда длились целый день, их зафиксировали сейсмометры по всему миру, – сказал он.

– Это должно меня успокоить? – вздрогнув, спросила Елена.

– Простите. – Климатолог широко улыбнулся, и даже туманная пелена не смогла скрыть блеска в его глазах. Он сразу показался Елене гораздо моложе. Всего на пару лет старше ее. Елена вдруг вспомнила его имя: Дуглас Макнаб.