Так было не всегда. Когда была жива жена, он часто готовил сам – иногда даже сложные в приготовлении французские блюда. Он отдыхал, занимаясь кулинарными изысками. После работы, которая требовала от него максимального сосредоточения и напряжения сил, после трагических сцен, свидетелями которых ему приходилось порой бывать, суета на кухне, искрящиеся глаза жены, тепло домашнего очага и глоток белого вина воспринимались им как божий дар. Жена часто фотографировала его в кухонном переднике с цветочками, и теперь, просматривая фотографии прошлых лет, он часто ронял слезу. Как он был рад, что в этот момент никто не видит его, Кристофера Бартона, которого все считают сухарем!

Накинув теплую куртку, он взял такси и поехал в центр города. Остановив машину на неизвестной ему улице, которая привлекла его обилием огней и витрин, он вышел и побрел вдоль магазинов и кафе, впитывая в себя как губка типы прохожих, стиль их одежды, запахи города и живую речь.

Он вспомнил забавный… нет, скорее просто необычный эпизод своей ранней карьеры в Скотленд-Ярде. В Нью-Йорке был ограблен и избит британский дипломат, родственник министра торговли и промышленности. В сущности, это была его собственная вина: он после приема не поехал в гостиницу, в которой остановился, а предпочел провести пару часов в казино. Потратив там круглую сумму, он решил идти в гостиницу пешком и нарвался на пару наркоманов. Поскольку денег у него осталось мало, наркоманы были этим очень недовольны и решили выместить досаду на пижонистом иностранце.

Бартона отрядили в Нью-Йорк, чтобы он разобрался в ситуации. Это была его первая командировка в Америку. В аэропорту его должен был встретить сотрудник ФБР, ветеран, собиравшийся на пенсию. Его задачей было отвезти Бартона в гостиницу и договориться о встрече на следующий день. Дело было в пятницу, и рейс из Хитроу был последним. К несчастью для Бартона, у ветерана случился сердечный приступ, и его срочно отвезли в госпиталь. Он был в тяжелом состоянии и сообщить начальству о случившемся не смог. Как следствие всего этого, в аэропорту имени Кеннеди Бартона никто не встретил. Он прождал часа полтора, а потом взял такси и поехал в центр города.

Цен на отели в Нью-Йорке он не знал, и поэтому на всякий случай снял номер в скромной гостинице рядом с Бродвеем. Отель назывался «Карлтон» и принадлежал семье из Гонконга. И хозяйка гостиницы, и ее люди смотрели на Бартона очень подозрительно, долго изучали его паспорт и два раза проверили доллары, которыми он решил заплатить за одну ночь. Как позже выяснилось, он был вынужден провести здесь три ночи: в ФБР не сразу выяснили, что Бартон прилетел в пятницу и что его никто так и не встретил. Разочарованию Бартона не было предела…

Съев горячую сосиску у уличного торговца на 42-й улице, Бартон отправился знакомиться с городом. Он бродил в общей сложности часа два. Около десяти вечера, почувствовав не только усталость, но и сонливость – ведь в Лондоне было уже три часа ночи, – он направился к отелю. Ему казалось, что он запомнил дорогу, но выяснилось, что он находится далеко от отеля, на границе Гарлема.

Был февраль, но, несмотря на относительно раннее время, тут на улице не было ни души. Ветер гнал по влажной мостовой обрывки газет и грязные бумажные салфетки. Изредка по улице проезжали пикапы, развозящие грузы; ни одной легковой машины Бартон не увидел. Эту сюрреалистическую картину дополняли едва различимые фигуры в проемах дверей и красноватые огоньки сигарет людей, сидящих у витрин магазинчиков на распластанных картонных коробках. Бартон был не робкого десятка, но ему стало не по себе.