«Ты чего по ночам на кухне шумишь?» – Дюха в одних домашних штанах уселся на табурет.

– Чай ищу. – Тихо сознался, не прекращая поисков. – С Надькой поругался сегодня.

Брат встал и, достав одну из пачек, бросил ее на стол. Я присмотрелся к этикетке.

– Это же для беременных. – Возмутился я.

«Это успокоительные травы. Заваривай и пей».

Послушно залил пакетик кипятком и сел напротив Андрея.

– Я Надьку замуж позвал. – Пожаловался после первого глотка противного чая.

Дюха сочувственно на меня посмотрел.

«Отказала?»

Кивнул.

– Не знаю только, что сейчас делать. Как-то дошло сегодня, что если не она, то никто. – Грустно усмехнулся. – У тебя с Анжеликой так же было?

Брат согласно качнул головой.

«Я ее увидел, и сразу пришибло».

Я не стал озвучивать, что при первой встрече Анжелика и меня едва не убила, а про Темыча так вообще молчу. Лика утром проснется, надо будет у нее выспросить про все слабые места моей будущей невесты. Сейчас я сопли подберу и пойду в наступление. Благо, впервые за последнее время я пришел с какое-то согласие с собой в плане личной жизни.

Надежда

– Слушай, а чего Виталик полночи просидел в машине под окном? – Баба Нюра утром была само благодушие.

– Не знаю. – Пожала плечами, умывая холодной водой опухшее от слез лицо.

– Да и ты сама какая-то… нервная. – Не унималась старушка.

– Нормальная я. – Быстро соврала.

– Ну да, ну да. – Не поверила она. – Тогда садись завтракать, а то вчера толком не поужинала даже, а потом еще и бегала по деревне два часа.

– Я девочку спасала. – Оправдалась, садясь за стол.

– Хорошее дело. Тебя бы еще кто-то спасал все время. Это Анжелику у нас спасать себе дороже, а тебя можно. Ты хоть не убьешь спасителя в процессе спасания. – Многозначительно выдала Анна Николаевна.

Только рот открыла, чтобы парировать, как в дом зашел человек.

– Анна Николаевна. – Я замерла от голоса матери. – Вы дома?

Баба Нюра нехотя поднялась из-за стола и посеменила в прихожую.

– И чего, Катерина, тебе по утрам в гости идется? Али дома завтракать не дают?

Бабулю мать побаивалась, и без приглашения почти никогда не приходила. Потому-то я и чувствовала себя здесь в большей безопасности, чем где-либо еще.

– Надежда у вас? – Спросила мама дрожащим голосом.

– А почто она тебе? – Анна Николаевна всегда пыталась докопаться до сути.

– С ней Ваня поговорить хочет. Отец же он ей. – Попыталась донести гостья до старушки существенность вопроса.

– Раз хочет поговорить, чего сам не пришел?

Мама немного помялась.

– Так после того, как его Евгений Лаврентьевич десять лет назад с крыльца спустил, он опасается сюда заходить.

– Значит не настолько дочь и нужна. Иди по добру Катерина. Не ходи сюда за этим. Уедет, потом поговорим. – Баб Нюра указала на дверь.

– Но как же…? Отец ведь… – Не сдавалась мать.

– Еще бы он сам об этом помнил. Иди, Катя. – Мама послушно вышла за дверь. – Вот дурында. И надо было жизнь на такого кобеля положить?

Мне же кусок в горло не полез. И мать жалко. И сама она виновата в том, что сейчас происходит. Всю жизнь мама меня попрекает, что я черствая, как ее свекровь, моя бабка по отцовской линии и совсем на нее не похожа. И, слава богу, что не похожа. Тяжело с таким характером, как у нее, жить.

Баня у бабы Нюры была оборудована по последнему слову техники. В утепленный сруб была проведена вода, которая набиралась в большущий бак. Из него уже перечерпывалась на холодную и горячую воду. В деревне воду еще с колодцев носят, а здесь уже цивилизация дошла. Хотя, некоторые приспособились из дома перетаскивать. Скважины, вон, каждое лето у бурят, то тут, то там.