– Да, конечно. Но есть много непонятного: растворенная дверь и растворенный сахар! Слово одно и то же, а значение – разное! Очень, знаете ли, конфузит иногда. И на слух многие слова одинаковы: вокруг дома изгородь – запор. На двери замок – запор. Много кушаешь, мало какаешь – опять запор!

– Г-м! Действительно! Ничего, научитесь нужное значение узнавать.

После Рождества, которое наш лейтенант отметил два раза – по европейски и по русски, от князя Обнинского пришло приглашение посетить театральное представление. В письме он обещал сюрприз.

Графиня воодушевилась:

– Ах, господа! Театр! Премьера! Какой, все-таки, молодец Илларион Ипполитыч! Без него мы бы тут все одичали! – щебетала она за обедом.

– Натурально, Натали! – согласился поручик Ржевский, ковыряясь вилкой в салате, – Вот, помню, в Таганроге, после похода, пошли мы в театр, предварительно слегка одичавши в трактире. Давали пиесу из древнеримской жизни. Ну, Нерон, значит, велел поджечь Рим. А сам поёт, вдохновение ловит. И, надо сказать, препаршиво поёт! Тут Алешка Незванов, второго эскадрона сержант, моченое яблоко метнул: чвак! Прямо в рот угодил! Нерон глаза выпучил, давится, лиру свою уронил. Мы все захлопали, а пение-то, продолжается! Оказалось, что Нерон только рот открывал, а пел за него какой-то прыщ за сценой! Обман!

Все посмеялись от души.

В назначенный день после обеда поехали в имение князя. Театр оказался внушительным сооружением с шестью пузатенькими колоннами у входа и фронтоном с барельефом, изображающим битву людей с кентаврами. Внутри было шикарно: паркетный узорчатый пол, на потолках лепнина, мраморный бюст князя в фойе. Все кресла и борта лож из малинового бархата, с позолоченными деревянными частями.

– Кресла – моя работа! – похвастался граф Антуану, – Сам первый образец сделал, Иллариоше понравилось, ну, я и того… Целую зиму и весну над ними трудился, с тремя помощниками. Зато сто лет простоят!

Антуан впечатлился. Двести кресел! Он уже получил от хозяина в подарок красивый резной сундучок для личных вещей, как и было обещано, и убедился в профессионализме Александра Романовича. Но, одно дело сундучок, а другое – такой заказ!

Заняли свои места в ложе. Прозвенел первый звонок. Зал быстро заполнялся публикой. В оркестровой яме настраивали инструменты. Антуан взял программку, прочел по складам: «Кротость – не порок, или как девица скромнаго поведения без приданаго за богатаго жениха замуж вышла. Музыкальная комедия в трех действиях. Сочинение господина О.»

– Господин О – это князь псевдоним такой принял, – шепотом пояснил поручик Ржевский.

Спектакль начался. На взгляд Антуана было очень даже недурно: отличная музыка, симпатичная инженю с прекрасным голосом. Декорации были выше всяких похвал. Сюрприз же заключался в движущейся сцене. Огромная карусель вращалась, и герои попадали в новую обстановку! Такое новшество было личным изобретением князя и публика была потрясена до глубины души. Сам Илларион Ипполитович играл престарелого папашу главной героини. Текста у него было мало, но, тем не менее, свою роль он сделал маленьким шедевром. Как убедительно он сморкался и плакал, когда коварный негодяй возвестил ему страшную весть о разорительном пожаре в его поместье и как заливисто хохотал, когда это оказалось неправдой! А когда в конце он произнес проникновенно: «Благословляю вас, чада мои!», многие дамы, в том числе и графиня, зашмыгали носиками. В общем, все кончилось хорошо. Злодей, мешавший счастию влюбленных, после разоблачения спел свою арию: «Я понял тщету гнусных замыслов моих, я был неправ и извиняюсь! И удаляюсь в монастырь замаливать грехи мои!». Матушка жениха, страдавшая от нервной горячки и паралича на протяжении многих лет, поправилась и затанцевала, когда героиня принесла ей букет специально собранных цветов: «О, как прекрасен запах сих фиалок! Я от него для жизни пробудилась! Но, пуще всех цветов, меня воздвигла с ложа скорби ты, прекрасная и кроткая девица!». Жених получил повышение по службе и назначение послом в заграницу, так как невеста спела его начальнику: «О, к Вам я припадаю! Неужли не потщитесь Вы достойного избрать? Где ж Ваше благородство?». Начальник потщился, и благородно уволил конкурента на должность посла. Последние слова в его арии были: «Подите прочь, Вы низкий интриган!». Интриган ушел, заливаясь слезами. Жених же спел: «Я снова на коне, скачу навстречу ветру, туда, где Государю послужу и преданно и верно!», – и весь зал разразился аплодисментами.