– И это вас нисколько не волнует? – осведомилась Джейн.

– Нет. И с какой бы стати, раз колонисты соответствуют тем требованиям, которые мы выработали сами, – ответил Райбики. – Они представили своих кандидатов в колонисты, мы подвергли их дополнительной проверке по собственным стандартам.

– И они все ее прошли? – спросил я.

Райбики фыркнул:

– Ну, я бы так не сказал. Правительница Альбиона подбирала колонистов из числа своих личных врагов; Русь устроила нечто вроде аукциона, и в список попали те, кто мог больше заплатить. Кончилось тем, что в обеих этих колониях мы взяли процесс отбора в свои руки. Но конечный результат – я думаю, что вас интересует именно это, не так ли? – превосходный средний уровень колонистов.

Он взглянул на Джейн:

– Они несравнимо лучше, чем те колонисты, которых вы могли бы получить с Земли, вот что я вам скажу. К тем мы подходим с многократно меньшей строгостью. Там философия совсем иная – если ты способен взойти на колониальный корабль, считай себя колонистом. А для этой колонии мы исходили из куда более высоких стандартов. Так что можете немного расслабиться. Мы подобрали для вас хороших колонистов.

Джейн откинулась на спинку кресла; было видно, что она далеко не убеждена. Я не винил ее: генерал и меня тоже убедил отнюдь не полностью. Пока шаттл висел возле ворот и его пилоты переговаривались с диспетчерами насчет постановки в док, мы, все трое, хранили молчание.

– Где ваша дочь? – спросил Райбики, когда шаттл замер у причала.

– Осталась в Новом Гоа, – сказала Джейн. – Чтобы проследить за упаковкой вещей.

– И устроить прощальную вечеринку с друзьями, но об этом мы предпочитаем не слишком задумываться, – добавил я.

– Молодежь, – вздохнул Райбики и поднялся. – Ну а теперь… Перри, Саган, помните, что я вам говорил насчет цирка для средств массовой информации?

– Да, – кивнул я.

– Вот и прекрасно. В таком случае приготовьтесь выйти на арену. Все клоуны будут в публике.

С этими словами он повел нас от шаттла к воротам, за которыми, судя по всему, со вчерашнего вечера дежурили в полном составе журналисты Союза колоний, чтобы застать нас врасплох.

– Помилуй бог, – сказал я, останавливаясь в туннеле.

– Поздно паниковать, Перри, – веско произнес Райбики и, приостановившись, взял меня под руку. – Им уже все о вас известно. Пора набраться мужества и покончить с этим.

– Ну что, – осведомился Джанн Кранджич, подкатившись ко мне самое большее через пять минут после того, как мы приземлились на Роаноке. – Какое ощущение испытывает человек, первым поставивший ногу на землю нового мира?

– Мне уже не раз приходилось это делать, – ответил я, пробуя подошвой почву.

На него я не смотрел. За несколько минувших дней я успел возненавидеть его хорошо поставленный приторный голос и телегеничную внешность красавчика.

– Да, конечно! – ни на секунду не задумавшись, воскликнул Джанн. – Но ведь на сей раз поблизости нет никого, кто стремился бы отрубить эту ногу напрочь.

После этих слов я все же взглянул на него и увидел обычную раздражающую ухмылочку, которую обитатели Умбрии – его родной планеты – почему-то считали победоносной улыбкой. Краешком глаза я заметил также, что Беата Новик медленно обходит нас по кругу. Она предоставляла своей камере, закрепленной на голове, снимать все, что попадало в поле зрения, чтобы потом выбрать лучшее для зрителей.

– Ничего, Джанн, день только начинается. Вполне хватит времени для того, чтобы обнаружились желающие и рубить, и стрелять, – сказал я.

Его улыбка сделалась немного натянутой.

– А теперь почему бы вам с Беатой не поприставать для разнообразия к кому-нибудь еще.