Они направились вниз по коридору, в северное крыло дома.

– Профессор, Илая едва ли понимает, о чем говорит. Но тем не менее он прав – вы подвергли себя и горожан огромной опасности, – заговорила Рина.

– Я ценю твою заботу, дорогая, – фыркнул Кларксон, – но придержи свои выводы, пока не услышишь всю историю.

– Профессор… Вы хотя бы держите его в подвале?

– В подвале? Рина, он мой гость! Тебе бы понравилось, если бы я запихнул тебя в подвал?

Старик открыл дверь в кабинет. На столе уже стоял поднос с чаем.

– У вас с Эрлом телепатическая связь? – спросила Рина, садясь на обитый синим бархатом диван. Илая сел рядом с ней.

– Иначе я бы уже давно отправил его на пенсию, – ответил Кларксон и подмигнул Рине. – Я знаю, тебе не терпится услышать историю Вардана, дорогая… И все же потешь старика, расскажи, как сложилась твоя жизнь. Мы не виделись уже… Сколько?

– Десять лет, – неохотно ответила женщина.

– Да—да, с той самой экспедиции, – старик покачал головой. – Такая трагедия. И все же…

– Я не отдам вам материалы, – резко оборвала его Рина. – И если все это была только уловка, мне очень жаль, – она со стуком поставила чашку обратно на поднос и встала.

– Нет! Нет, что ты! – поспешно замахал руками профессор. – Не спорю, я готов отдать пять лет жизни за твои записи – а в моем возрасте это больше, чем кажется, – но я никогда бы не опустился до того, чтобы врать тебе!

Рина смерила его подозрительным взглядом, но все же села обратно.

– Со мной все в порядке, – сухо отчеканила она. – Я пишу статьи для газет, они неплохо платят.

– Статьи для газет!.. – горько воскликнул профессор, но, заметив выражение лица Рины, смолк.

– А еще… Я подобрала того котенка, из кофейни возле университета.

– Ах да, «Две Чашки», они подавали замечательный кофе…

– А в подвале готовили Волчью Ягоду, – встрял Илая.

– И как ты назвала его? – не обратив внимания на юношу, спросил профессор.

– Две Чашки, – ответила Рина. Илая фыркнул. – Итак, Вардан. А клан?

– Он мне так и не сказал, – вздохнул профессор. – Клановой татуировки нет. Я нашел его полумертвым около леса. Ему тогда было семь лет.

– Совсем ребенок? – встрял Илая.

– В семь лет орк становится совершеннолетним, – назидательно ответил Кларксон. – Тем не менее он был слаб и изранен…

– Что могло заставить орка покинуть лес? – нахмурился Илая.

Профессор развел руками:

– За эти годы я так и не узнал, откуда он родом, и кто напал на него. Он сказал только, что ему некуда возвращаться.

– Эти годы? – переспросил Илая. – И как долго вы держали в городе орка?

– Десять лет, – сухо ответил старик. Рина побледнела.

– Надо же… Какое совпадение, – пробормотала она.

– Я назвал его Варданом, поскольку он не успел пройти обряд инициации, а я не мог обращаться к нему просто «орк». За это время он стал моим хорошим другом. Кроме того, он легко изучил разговорный и письменный Нерольский, прочел несколько сотен классических книг из моей библиотеки, изучил механику…

– Поверить не могу, что вы дали орку доступ ко всем этим знаниям!.. – воскликнул Илая и удостоился двух холодных взглядов. В комнате повисла пауза.

– Тебе просто необходимо познакомиться с ним, – закончил профессор, обращаясь к Рине.

– При всем моем уважении, профессор, – тихо ответила та, – но вы растили его как человека. Которым он никогда не станет.

Кларксон помрачнел.

– А что значит «быть человеком»? – сухо спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа: – Сегодня вечером я соберу у себя всех значимых людей города и представлю им Вардана. Пусть напишут о нем в своих газетенках.

Губы Рины округлились.

– Вы… пригласили журналистов? – севшим голосом спросила она.