– Чья бы корова мычала, Филиппос, – сквозь смех процедил Йонна.

– А ты думаешь, зачем я сокращаю? —как ни в чем не бывало парировал здоровяк.

Под заливистый смех друзей у Йонны родилась нетрезвая и очень соблазнительная мысль. Резко поднявшись на ноги, он вдруг направился к палатке и вскоре вернулся вместе с походной сумкой. Его рука нащупывала что-то в боковом кармане.

– Сегодня мне пришло в голову, что у вас, подонков, нет никакого чувства меры, – наконец заговорил он, наткнувшись на предмет своих поисков. – И мне это в очередной раз напомнило, почему я захотел присоединиться к вам, – с этими словами он бросил Филу нечто похожее на карманную металлическую фляжку.

– Спасибо, Фил, что захватил ту бутыль. Не хотелось раньше времени открывать личные запасы, но я тут неожиданно понял одну важную вещь, – Йонна вновь присел рядом с друзьями, заговорщицки подавшись вперед. – Сегодня мы можем пить без меры, ведь скоро мы возьмем силой больше, чем нам нужно!

Трое друзей, с одним огнем в глазах на всех, встретили слова своего стратега радостными возгласами.

Утро следующего дня наступило слишком рано для нетрезвых путников. Яркое солнце раскаляло потертые палаточные стены, и без того тяжелый от перегара воздух сделался окончательно невыносимым. Первым не выдержал Йонна, сон которого оставался чутким даже после собственного сюрприза, выпитого на вчерашнем пиршестве. Рядом с ним похрапывала Элен. После трагедии на Границе многие палатки были пущены на расходные материалы за ненадобностью, и те, кто остался в живых, довольствовались лишь двумя. Зов природы заставил Йонну неуклюже вывалиться из походной ночлежки, где его уже поджидал безжалостный свет, выедавший непривыкшие глаза. Судя по палатке Фила и Флэя, те еще спали – вход был застегнут изнутри. Кряхтя, Йонна выбрался из ложбины и не спеша окинул взглядом окрестности. Особое внимание он уделил лесной полосе, вдоль которой им вновь предстояло идти до пересечения Анамэло. На сей раз он настойчиво всматривался в пространство между деревьями, чего не стал бы делать до всей этой истории с рыбаком. Убедившись, что вокруг нет ни души, Йонна справил нужду и стал спускаться обратно к лагерю с намерением опустошить все оставшиеся запасы воды и разбудить остальных пьяниц.

Особой необходимости торопиться не было, но ему хотелось поскорее добраться до реки, наполнить фляги и отмыться, насколько возможно, от въевшегося рыбьего запаха, который сильно раздражал его похмельный желудок. В нескольких шагах от палаток Йонна увидел свою сестру – видимо, открытый вход в их общую палатку пропустил внутрь слишком много солнечного света. Оставалось разбудить последнее лежбище.

В обнимку с бурдюком воды и ежедневным рационом сухого пайка из собственного походного рюкзака, Йонна, блаженно делая один большой глоток за другим, направился прямиком к спящим друзьям. Как только он поравнялся с палаткой, то тут же бесцеремонно свистнул – достаточно громко, чтобы изнутри моментально послышались недовольные стоны. Дождавшись, пока один из разбуженных мучительно расстегнет все входные застежки, Йонна без предупреждения бросил внутрь две порции пайка.

– Просыпаемся, завтракаем и выступаем. Чем быстрее дойдем до Анамэло, тем лучше.

– Куда спешить-то? – заспанный хриплый голос принадлежал Филу.

– У вас наверняка закончилась вода, как и у меня.

– Еще ночью… – угрюмо пробасил здоровяк.

– А потому поднимай Флэя и пошли лечиться на реку, – подытожил Йонна, чей командный тон пока оставался незамеченным.