Когда я получила багаж, зазвонил мой сотовый. Это была Вика, моя лучшая подруга, с которой мы дружим еще со школы. Она не знала, что я уехала. Ответив на звонок, я услышала ее приятный голос.

– Привет подруга! Что не открываешь дверь? Опять дрыхнешь!? Пицца стынет, открывай скорей.

После смерти мамы она пыталась меня поддержать и часто приходила в гости.

– Меня нет дома.

Я не ожидала ее звонка и была немного растеряна. Я знала, она не одобрит мой отъезд.

– Что? Ты, наконец, куда-то выползла?

– Я уехала, – после короткой паузы, я поспешила пояснить, – То есть, я уже в Англии.

– Что? Ты прикалываешься? – она явно была удивлена и повысила голос.

– Нет, это правда. Только что прилетела, – я ответила тихо.

Как вообще можно объяснить, что я решила сбежать? Я подозревала, что Вика скажет мне все, что думает по этому поводу.

– Ну, ты даешь подруга! А отец знает?

– Да.

– Зашибись! И, что, ты просто взяла и уехала? Почему? Ничего даже не сказала! – в ее интонации, звучали нотки претензий в мой адрес.

– Я не могу, – слезы вновь подступили, и голос стал срываться.

Я подошла к панорамному окну, чтобы, не привлекать к себе внимание окружающих. За окном было множество самолетов, небо пасмурное, а тучи такие темные. Казалось, что сама погода на меня злится.

– Я не могу этого больше выносить!

– Я знаю тебе больно, но как же отец? Ты его бросила одного! Вместе вам было бы легче справиться с потерей.

– Да ни хрена не легче! – я заорала в трубку. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – я договорила фразу и отключила телефон.

Я прислонилась лбом к холодному стеклу окна и слезы вырвались наружу, стекая по щекам. Мне было невыносимо больно. Душа разрывалась на части, и хотелось кричать. Я посмотрела на небо, которое отражало мое состояние, и осознала, какую ошибку я совершила. До меня дошло, что я нарушила обещание, данное маме! Я сбежала, думая только о себе!

Трясущимися от волнения руками, я начала искать в списке вызовов номер отца. Через два гудка он ответил:

– Ева, долетела хорошо? – с неподдельной заботой произнес он.

Стало так больно, еще больнее, в миллионы раз тяжелее, чем было. Что я натворила?! Безумная тяжесть вины навалилась с такой силой, что, казалось, я сломаюсь.

– Папа, прости, что я сбежала, – слезы никак не отступали. И это были слезы отчаяния!

– Ева не плачь. У тебя все в порядке? – в его голосе появилось волнение.

Я не хотела его расстраивать и пыталась взять себя в руки.

– Все будет в порядке пап, наверно, не знаю, – уже спокойней и сдержанней произнесла я. – Ты сердишься на меня?

– Я все понимаю цветочек. Я не сержусь на тебя.

– Мне так жаль пап, что я так поступила. Просто так больно пап. Я не могу этого больше выносить.

– Я понимаю, все понимаю. Мне тоже очень больно. Но мы справимся, мы ведь сильные, – он пытался меня успокоить, но его слова не приносили успокоения.

– Наверно, – я не могла говорить, ком в горле и слезы мешали мне. – Ладно, пока пап. Я позвоню позже.

– Я тебя люблю, малышка.

– Я тоже тебя люблю, пап, – говорить было просто невозможно, слезы перекрывали дыхание, и я отключила телефон.

Боль от потери самого близкого человека, плюс чувство вины перед самым близким человеком – это худшее, что можно испытать!

По возвращении в Англию мне, конечно, не стало легче, а стало в миллион раз больнее!

Сначала, я отправилась в свою квартиру и проплакала весь оставшийся день, потом я уснула. На следующий день, лишь только к вечеру, я смогла выйти из квартиры и отправиться купить себе хоть какой-то еды.

В супермаркете я случайно встретила свою однокурсницу Меган. Мы неожиданно столкнулись в отделе с фруктами. Я настолько была погружена в свои мысли, что даже не заметила ее. Мы с Меган не были лучшими подругами, но иногда неплохо общались в общей компании. Она жила более приземленно в сравнении со мной. Меган из не очень обеспеченной семьи, снимала небольшую квартирку с кем-то на пару и совмещала учебу с работой.