Само собой для того, чтобы обеспечить такие объемы кровью, нужна была более мощная кровеносная система. Артерии и вены быстро прокачали сами себя, использовав для этого естественные биохимические процессы, а вот сердце было вынуждено долго и упорно страдать. На первых порах, из-за этого диссонанса возникало множество трудностей, но решение пришло оттуда, откуда его совсем не ждали. Целый ряд аномалий с вероятной летальностью, с которыми упорно боролись в эпоху медицины, развернулся и совместным проявлением образовал несколько дополнительных мышечных слоев.

Homo superior вытянулся, и посмотрел по сторонам. Объем мозга, несмотря на разительные изменения организма не изменился, несмотря на то, что кости черепа стали заметно плотнее.

Иными словами, несмотря на множество изменений, новый вид практически ничем не отличался от человека разумного, представляя увеличенную их копию с рядом небольших почти не бросающихся в глаза изменений.

Обо всех этих эволюционных изменениях можно говорить долго и упорно, поэтому особо отличившиеся умы нового человечества создали уникальное руководство для новых людей, чтобы они знали, как использовать самих себя. Был вариант восстановить медицинские знания, начав все с нуля и ориентируясь на память тех, кто пережил войну и мог что-то рассказать, но это было не актуально. Почти сразу же после войны выяснилось, что планета не выдержала множественных техногенных и природных катаклизмов. Пошатнулись даже самые устойчивые пласты земной кары, скорость движения тектонических плит усилилась, сама природа взбунтовалась против человеческой жестокости. Планета Земля вошла в последнюю стадию своего существования. Ядро голубой планеты вышло из строя и грозило с каждой минутой разорвать мир на куски. Именно поэтому новая людская раса встречала каждый новый день, как последний, несмотря на то, что природа упорно продолжала воскресать после сильнейшего техногенного вымирания.

− Вацлав, что на горизонте? − из убежища раздался чей-то громкий голос.

− Все в порядке, − Вацлав, которому выпало первым выйти наружу, не замедлил с ответом. − Горизонт чист. Зверей не видно, песчаных бурь и кислотных дождей нет. Атомных завес не видно.

− Тогда пора выходить, − из убежища начали раздаваться многочисленные звуки, словно кто-то в спешке сбрасывал вещи в один мешок. − Я рассчитываю до заката выбраться из этой треклятой пустыни! Я уже устал по ней ходить.

− Сразу видно того, кто первый раз отправился в поход. Из пустыни мы сегодня вряд ли выберемся, − Вацлав вытащил из кармана своей военной крутки безрукавки свернутую несколько раз бумажку. − Судя по карте этой зоны, на западе должен находиться город. Учитывая, что мы сейчас посреди пустыни, то мы бы увидели хотя бы крыши зданий, но я лично вижу только верхушки пепельных холмов.

− Лично мне плевать на города и все остальное, главное выбраться отсюда, − из подземного бункера вылез парень лет примерно двадцати и вытащил следом за собой два рюкзака и один из которых был изрядно потерт.

− Айкон, цени то, что у тебя есть! − возразил Вацлав, забирая свой рюкзак из рук ученика. − Скажи спасибо, что мы здесь посреди Европы, а не где-нибудь на Черном Континенте. Или ты хочешь заживо зажариться на радость гиенам?

− Да ладно вам, в Африке говорят не так уж и плохо, не в центре континента, конечно, а ближе к океану, − возразил Айкон. − Там как на берегах Тихого Океана, только чуток пожарче, и еще летают мелкие осколки стекла. Кожу режут сильно, несмотря на то, что она у нас на порядок крепче, чем у наших предков из двадцать первого.