Зеленый с отливом костюм я отверг сразу – слишком праздничный для такой цели. Черный – слишком мрачный, хотя, может быть, подойдет. Я положил черный костюм на постель и достал белый. Этот костюм мне нравился больше всех. Обычно я предпочитал его, за исключением тех случаев, когда меня приглашали на банкет, поскольку он был слишком марким для таких мероприятий. Я надел белый костюм и посмотрел на себя в зеркало; вид был безупречный, но, когда я представил себе лик Христа, белый цвет вдруг померк и показался мне вызывающим для предстоящей встречи. Оставался еще один костюм – серый. Этот костюм я не любил, и одевал его крайне редко, только по просьбе моей жены, которой, как ни странно, он очень нравился. Когда она собирала мои вещи, костюм неизменно оказывался у меня в багаже.

Я положил серый костюм на постель рядом с черным, сравнил их, и решил все-таки примерить его. Когда я взглянул на себя в зеркало, то понял, что это единственный наряд, подходящий для сегодняшнего визита. Я еще раз выглянул из окна, было, как будто бы, чуть пасмурно, что было весьма кстати, потому что мне не хотелось жариться на солнце в костюме. На часах было 10:30. Перед встречей я хотел еще раз пройтись по набережной, чтобы немного развеяться и, если возможно, унять волнение, охватывающее меня.

– Где ты, флаерок? – позвал я, окинув взглядом окружающее пространство, и аппарат моментально показался у окна.

– Мне скоро идти к Христу, я хотел бы пройтись по набережной. Аэромобиль плавно придвинулся вплотную к балкону, который одновременно служил и причалом для разного типа воздушного транспорта. Борта флаера раскрылись, образуя удобный безопасный трап.

Я вошел внутрь салона, опустился на сиденье, и через минуту уже приземлился на набережную.

Воды реки жизни текли сильным, быстрым потоком и были кристально чистыми. Можно было увидеть разноцветные камни, застилающие дно реки, а также стремительные косяки рыб со сверкающей чешуей. Я посмотрел вверх и снова замер от изумления; небо над Иерусалимом клубилось не то дымом, не то облаками, постоянно меняющими свои цветовые оттенки в свете солнца, сияющего где-то позади этого облачного великолепия.

Я снова незаметно для себя увлекся, наблюдая это явление, пока не почувствовал характерное нытье в шейных позвонках и затылке. Странные, слегка светящиеся клубы не то дыма, не то пара не были похожи на обычные дождевые облака, и в их постоянном движении было что-то завораживающее. Я слышал, что благодаря этим облакам в Иерусалиме никогда не бывает слишком жарко, и как я потом узнал, именно с этой целью они и клубились над Иерусалимом, чтобы сбивать солнечный зной.

– Да-а, здесь проблем с засухой не бывает, – подумал я вслух, но в этот момент рядом со мной возникло голубоватое свечение, и из него вышел человек.

От неожиданности я вздрогнул.

«Совершенный», – мелькнула мысль у меня в голове. Незнакомец был одет во все белое, и его одежды излучали такое же едва заметное сияние, как и облака над городом.

– Виктор!? – спросил человек в белом с непонятной интонаций, будто, задавая вопрос, он уже знал на него ответ.

– Да, – ответил я, опешив.

Я много слышал о расе совершенных, но встречался с одним, точнее, одной из них лишь однажды, когда мне было десять лет, через три года после пришествия Иисуса Христа. Я тогда потерялся в трущобах заброшенного города, куда по своей детской наивности отправился поиграть в прятки со старшими ребятами, несмотря на родительский запрет. Вскоре они куда-то делись и перестали отзываться на мой зов. Какое-то время я их искал, а когда понял, что окончательно заблудился, испугался и закричал. На мой крик непонятно откуда вдруг появилась молодая женщина в голубом платье, подошла ко мне и назвала по имени. Она улыбалась так открыто и искренне, что весь мой страх моментально прошел. Я тут же протянул ей руку, и мы вместе пошли куда-то посреди развалин старых домов. Пока мы шли, она рассказывала мне об Иисусе Христе, о том, какой Он добрый и любящий. Я отвечал ей, что Иисус суровый и страшный, что я Его видел таким, когда Он шел по небу, а она говорила мне, что Он такой только по отношению к злу. Я спорил с ней и спрашивал, почему тогда Христос так напугал нас с братом и маму? Она стала объяснять и, хотя я не соглашался с ней, мне очень нравилось ее слушать. Вскоре мы вышли из старого города на дорогу и, оглянувшись вокруг, я воскликнул: