Ловец оказался прав; буквально через несколько минут к Нове начали подходить прислужницы, они рассматривали ее, как вещь на рынке, деловито и бесцеремонно, дергали за руки, заставляя поворачиваться в разные стороны, велели раскрыть рот, чтоб оценить белизну зубов, запускали свои грубые пальцы ей в золотые волосы.

Нова терпела все, сжав зубы и едва не плача от унижения. Ловец, сложив руки на животе, спокойно и молча наблюдал эту торговлю, злые перебранки, вспыхивающие между прислужницами разных Прекрасных, ровно до тех пор, покуда снова не появился молчаливый евнух, но теперь уже в сопровождении Госпожи, разодетой в алые яркие шелка, пожалуй, побогаче самого Короналя, скрывающей своей набеленное лицо за пестрым веером.

При виде ее прислужницы разом смолкли и почтительно поклонились женщине, словно узнали ее в лицо, хотя Нове показалось, что это был невозможно. Черные волосы Прекрасной были убраны в высокую замысловатую прическу,  украшенную золотыми шпильками, а на неподвижном лице, прикрытом веером, были не белила, нет - целая маска из белоснежной высохшей краски. Черты этого лица были невыразительны, сглажены,  и если б женщина эту краску смыла и снова показалась Нове, девушка нипочем не узнала бы ее.

Однако, даже этого маскарада было недостаточно, чтобы обмануть Ловца; он-то, в отличие от Новы, узнал пришедшую тотчас, и поклонился ей с преувеличенным почтением.

- Прекрасная госпожа, какая честь, - произнес он. Женщина нервно дернула плечом, знаком велела ему молчать, и подступила к Нове.

- Правда ли то, - заметно волнуясь, произнесла она, - что эта девушка - маг Огня?

- Да, это верно, Прекрасная, - вместо Новы ответил Ловец, снова кланяясь. - И не самый слабый. Она могла бы вам прислуживать и помогать…

Женщина резко махнула на Ловца своим веером, принуждая его замолкнуть и не произносить ее имени.

- Я слышала, - ревниво заметила она, разглядывая Нову пристально, - что Корональ уделил ей особое внимание.

В голосе Прекрасной послышалась такая лютая ревность, что Нова невольно передернула плечами. Ей стало жутко. Поблескивающие глаза, казалось, смотрели на нее из прорезей маски, и в них была такая лютая злость, что Нова подумала - это была не самая лучшая мысль, спрятаться в гареме.

Однако, Ловец, который привел ее сюда, ничуть не смутился.

- Именно так, - елейным голосом ответил он. - Корональ уделил этой девушке особое внимание… и продолжит его уделять. И если она будет служить у вас, то Корональ чаще будет вас посещать… А вам надлежит всего лишь напрячь все ваше умение, чтобы переключить его внимание на себя. Видите? Сплошная выгода. Но если вы, - таким же сладким голосом продолжил Ловец, хотя в его льстивых словах теперь слышалась нешуточная угроза, - лишь попробуете, да нет - только подумаете причинить этой девушке зло… хоть какое-нибудь… Корональ будет недоволен. Очень, очень недоволен! А вы его знаете. Он может вас выгнать… Или еще хуже - испортить вашу красоту, отрезав нос и уши, и тогда вам не устроиться ни в один гарем. Поэтому тише, тише и скромнее в своих желаниях!

Прекрасная господа глянула на Нову практически с ненавистью, и Ловец добавил, видя ее негодование:

- И от себя могу обещать вам, что я не только поймаю вашу душу, - он отогнул рукав сутаны, демонстрируя женщине запястье, на котором черными стежками был изображен чей-то лик, искаженный страданием, - но и запру ее, скажем, в медную колбу и брошу на морское дно. Ужасная участь; томиться тысячелетиями, пока сосуд не прохудится…

- Оставьте при себе свои угрозы, инквизитор, - с неприязнью ответила