Чудодей фыркнул.

– Вот, значит, как? Она сссоврала и глазом не моргнула.

– Что за ерунда? Мама никогда не врёт.

Всё ещё хихикая, первый Чудодей вынырнул из грязи.

– Ну и натворила ты дел. Все Заклинания теперь иссспорчены. Только Массстер слов сссможет вернуть буквы на месссто.

Чудодей с кустистыми бровями хрипло рассмеялся.

– Но Массстеров больше нет.

– Ах да. Конец вашему роду… Посссле того, что сссотворила с нами твоя мамаша, – невелика потеря!

Волна ужаса накрыла Рейн. Нам конец. Мама говорила об этом. Но что же это значит?

– Не трать время, брат, – третий Чудодей выступил из переплёта, почёсывая рог. – Она не нассстоящая чародейка. А то заметила бы предоссстережения на полях. И не ссстала бы болтать тут с нами. А бежала бы со всссех ног.

Глухой, протяжный вой донёсся со стороны деревни.

Рейн вскочила.

– Это ещё что?

– По мне, так человек вопит от ссстраха.

– А вроде зверь визжит от жессстокой боли.

Курносый Чудодей насмешливо вздёрнул брови, изображая страх.

– Что бы это ни было, лучше не ходи туда.

Чудодеи обхватили друг друга пухлыми лапами и так расхохотались, что на глазах выступили грязные слёзы.

Рейн разозлилась. Они ведь пытаются её напугать. Это всего лишь собака воет. Нужно разыскать маму до того, как она покинет Пендерин. Неважно, что она придёт в бешенство. Только ей под силу восстановить книгу. А когда она увидит испорченные Заклинания, может, всё-таки останется.

– Смейтесь, смейтесь, – сказала Рейн. – Я найду маму. Она знает, что делать.

Чудодеи захохотали пуще прежнего.

– Прекрасссная мысль! Не терпится поглядеть, что она сссделает, когда увидит, каких делов ты тут натворила.

Рейн решила взять книгу в руки.

– Не кусайтесь, ладно?

Гротески перестали хохотать.

– У нассс нет выбора, – рявкнули они. – Мы подчиняемся Заклинанию твоей мамаши.

Приготовившись к уколу острых зубов, Рейн взяла книгу. Гротески устремились к её перчаткам и впились в окровавленную шерсть. В то же мгновенье они разжали челюсти и растворились в грязи. Рейн удивилась. Почему они не укусили? Ну конечно. Испачканные перчатки на вкус как её кровь. Поклявшись всегда надевать перчатки, она завернула книгу в красный бархат. Сняв сумку со спинки стула, она сунула туда книгу, придавив свитки на дне.

Затем бросилась к задней двери, распахнула её и устремилась в ночь. Она стремглав пронеслась по лужайке. Нужно догнать маму, пока она не ушла из дома собраний и не добралась до стены.

Она толкнула ворота сада.

Чудовищный вопль эхом пронёсся по дороге и обрушился на неё, чуть не сбив с ног.

В лунном свете Рейн мчалась вниз по галечному склону, спотыкаясь о камни. Сумку она прижимала к груди, чтобы книгу не трясло и не растерялись оставшиеся буквы Заклинаний.

Деревня, раскинувшаяся перед ней, казалась такой же, как всегда: соломенные крыши светились янтарём в мерцающем пламени факелов. Она пробежала между вереницей домов и перешла на шаг. Что-то не так; все двери нараспашку. Свечи горят в комнатах. Но все они пусты.

Позади неё снова раздался вопль. Она резко обернулась. Что-то маленькое и пушистое, с очень длинным хвостом, скользнуло по мостовой и исчезло в тени.

Рейн вздрогнула и попятилась.

Что-то острое кольнуло её в спину, и она вскрикнула.

Сиплый голос проговорил:

– Смотри, куда идёшь, девочка.

Обернувшись, она увидела сгорбленную фигуру с тростью, укутанную в цветастую шаль.

– Фло? Это вы?

– Кто же ещё. – Старушка Фло опустила трость и схватилась за шаль, которая лежала на плечах уродливым комом. – Как раз иду к твоей маме.

«Она снова охрипла». Рейн понадеялась, что Фло не собирается просить Заклинание исцеления.