– Ты знала, что Бритни Спирс предлагали сняться в «Очень страшном кино»?

– Что?

Я ожидала каких угодно вопросов, но точно не этот.

– Джареду Лето тоже.

– Ты гуглишь факты о фильме, чтобы отвлечь меня?

– Да. А еще я чертовски сильно боюсь задавать вопрос о твоем состоянии. Глупо спрашивать об этом, верно?

Голос Джейка мягкий, почти неуверенный, словно он боится сломать меня одним вопросом. Ничего общего с жестким тоном, которым он сегодня говорил с Оливером и Пайпер.

Пошевелившись, я прижимаю телефон головой к подушке.

– Нет, это совсем не глупо.

– Тогда скажи мне, как ты себя чувствуешь, Рамирес.

– До твоего звонка все было похоже на мгновение перед ураганом, когда на миг все затихает, а затем сильный ветер сбивает с ног и рушит все вокруг. Только вот рушить уже нечего. Тишина давит. Но ничего, главное, что плеер цел, верно?

Я заставляю себя улыбнуться, будто Джейк может это увидеть.

– Хочешь, приеду и выкраду тебя из трейлера? Буду нести чушь и катать на машине до тех пор, пока не уснешь.

Хочу. Сейчас я хочу этого больше всего на свете.

Я почти грежу этим желанием.

– Мама расстроится, если сбегу. Я и так уже подорвала ее доверие.

Натянув одеяло до самого подбородка, я прижимаю колени к груди.

– Можешь пообещать мне кое-что? – хрипло прошу я.

– Что угодно.

– Не надо завтра трогать Оливера.

Джейк замолкает и делает глубокий вздох.

– Ты просишь невозможное, Микаэла.

– Я не готова говорить о правых и виноватых, это уже случилось. Я была там, я хотела этого, я совершила ошибку. Просто хочу взять завтра перерыв и подумать обо всем, но не смогу делать это, без остановки переживая за то, что ты покалечишь Оливера. Сначала Пайпер с чертовой вечеринкой, слезы мамы, мысли о переводе в другую школу, следом сегодняшний вечер – слишком много драмы за один уикенд, я устала, Джейк. Очень сильно устала.

На последней фразе мой голос срывается.

– Хорошо, обещаю тебе, что не трону его завтра.

– Не только завтра, а вообще.

– Давай остановимся на завтра.

 Выиграть в этом разговоре хотя бы завтрашний день – уже победа. Меня пугает мысль о том, что разговор завершится, и я снова останусь наедине с тишиной.

– Что делаешь? – спрашиваю я, глядя на коробки с кедами, которые Джейк подарил мне на день рождения. И зачем я только вышла сегодня из дома?

– Собираюсь смотреть все части «Очень страшного кино», ты со мной?

– Даже первую? – Посмотрев на ноутбук на столе, хочу подняться за ним, но не нахожу в себе сил. – Ты ведь только сегодня ее смотрел.

– Я проговорил весь фильм с Ником, а знаешь почему?

– Почему?

– Потому что я ненавижу этот гребаный фильм. Почему ты не могла выбрать фаворитом хорошую черную комедию, «Убойные каникулы» к примеру?

Его слова заставляют меня усмехнуться.

– Одновременный просмотр отменяется, но я всегда готова послушать вместе с тобой.

Джейк включает фильм и прибавляет звук, а я спокойно могу представить кадры в голове, потому что знаю все части наизусть.

– И тут я якобы должен смеяться? – говорит он после шутки про порножурнал и сороковую страницу.

– Боже, не думала, что ты вырастешь таким занудой.

Джейк смеется, а я прикрываю глаза и с легкостью могу представить, что он сидит рядом.

Я еще ни разу не видела, чтобы кто-то так сильно ненавидел старую бестолковую комедию, но Джейк Элфорд умудряется комментировать каждый кадр, а может он просто пытается отвлечь меня и заполнить пугающую тишину, не знаю. Только знаю, что он смотрит другое кино: картины Скорсезе, Тарантино и Нолана, конечно, после такого смотреть нечто с глупым и пошлым юмором наверняка является для него пыткой.

– Пойду за колой, но на паузу нажимать не буду, – говорит он, и звук телевизора становится тише. – Слушай, Рамирес, я не против пошлости, но там все шутки ниже пояса, а ты была совсем мелкой, когда смотрела это.