Аджубей взял факел и, подойдя к, ничего не понявшим, спеленатым купцам, торжественно объявил, что они освобождены доблестными воинами Великого Хана и что негодяи понесли соответствующее наказание. После чего разрезал их путы.

Купцы, конечно же, стали благодарить своих спасителей и Великого Хана. А тут уже и рассвет. Предложено было добраться вместе до ближайшего города и отметить чудесное спасение, благо спасители возвращались со службы и располагали временем.

Трупы разбойников погрузили на их же кораблик, предварительно изъяв все ценное, и подожгли. В те времена мертвых сжигали, а прах либо закапывали в курганах, либо бросали в воду. Иногда, в особых случаях, развеивали по ветру. Эти же были речными разбойниками, потому их прах должно отдать реке. Все без затей. Все, что было при разбойниках, естественно стало собственностью спасителей. Но спасители попросили распорядиться этим имуществом опытных купцов, потому как на кораблике было не только оружие, но и добыча с других грабежей.

Все это, по тем временам, выглядело совершенно справедливо, никто бы в таких обстоятельствах не стал искать собственников награбленного имущества, военная добыча – святое.

Так и двинулись теперь в составе купеческого каравана к городу. Один дневной переход. Сотне приказали держаться на дистанции такого перехода, так что бойцы прибудут в город через день и, конечно, никак не выкажут свою связь с тремя ветеранами на отдыхе.

Обычный портовый город. Рынки, склады, корчмы, матросы, шлюхи, торговцы. Купцы оказались весьма благодарными людьми и гуляли на радостях три дня. Все это время пытались уговорить своих избавителей сопровождать их и дальше, поскольку путь не близок и опасен. Ветераны, разумеется, отнекивались, как могли, но вино и прочие радости смягчили их суровые сердца. Тем более, гонорар обещан впечатляющий. На четвертый день грузились на корабль.

Сотне так же пришлось грузиться на корабли, предстояло пересечь море.

В тот же день поднялся на борт своего судна еще один человек. Точнее сказать, прекрасная дама. Во всяком случае, формы под одеждой были весьма впечатляющими. А лицо скрывала накидка, все же солнце для нежной кожи опасно. А может просто не хотелось быть узнанной. Охраняли таинственную госпожу темнокожие мускулистые воины. Те не закрывали ни лицо, ни верхнюю часть туловища. Оливковая кожа, тюрбан, шаровары, открытые сандалии и кривые сабли. Белые зубы, горящие глаза.

Ждали попутного ветра, на побережье направление ветра меняется в зависимости от времени суток, если, конечно, не происходит ничего неординарного. Но погода была обычная для этого времени года, и потому с утренним ветром десяток кораблей поднял якоря.

Обычное дело для морских транспортов собираться в небольшие флотилии, так безопаснее.

Купцы продолжали отмечать свое спасение, так, что было очень весело. Ика с кружкой вина стоял у борта судна, глядя на уходящий берег. Аджубей и Кара вели беседы с купцами.

Незнакомка, в убранной на восточный манер каюте, читала древнюю книгу. Белые изнеженные руки, покрытые изощренным узором татуировок, нервно перебирали нефритовые четки. Казалось, она читает молитву, но это не так. Мудрец сказал, лучше час подумать, чем пять дней молиться. Эта дама не молилась вовсе, зато думать умела очень хорошо. Вот и сейчас, глаза бегали по буквам, а мысли были далеко. Так можно использовать любую книгу, но если у вас есть специально написанная для этого, то все получается гораздо действеннее.

Мысленно, окунувшись в реку времени, незнакомка просчитывала варианты развития событий. Кто-то называет это гаданием, но знающий понимает, что нет никакого гадания, есть анализ возможностей. Но было трудно, что-то просчитать определенно. Слишком много вариаций, слишком много случайных факторов. Это раздражало. Наконец, она отбросила четки на подушки и захлопнула книгу.