– Для чего? – спросил командарм.

– Не знаю. Но они точно пригодятся. Это важно для всех нас. Но они очень дорогие. Придется задействовать скидочные скрижали. Цена каждого экземпляра в инфополе шестьдесят четыре миллиона единиц.

В Авалоне уже присутствовали игроки ранга адепта, а пятнадцатипроцентные скрижали добыл Котов в ченнелинговом разломе (да не одну, а целых семь), так что возможность совершить такую покупку была.

– Уверен? – Столыпин нахмурил брови.

– Да. Это важно, – протараторил боец. – Не только для нашего города, но и для всех миров.

– Ты в своем предсказании точно уверен? – надавил командарм. – Чтобы не было ситуации, как с Фролом. Как там наши умники говорили?..

– Самоисполняющееся пророчество, – пробубнил Котов. – Оно чуть не случилось. Хорошо, что мы успели остановиться. Но да, это важно.

– Сделаем. Ещё что-то?

– Да. Машину нужно поставить около берегини. Там же пусть будет Нина. Это которая…

– Я понял, о ком ты, – перебил Столыпин.

– Хорошо. Кандалы пусть будут в машине. И ещё: она должна падать. Её надо бить. Это обязательно. Она должна падать. Но ни в коем случае нельзя, чтобы она улетела на возрождение.

– Ты о ком? – спросил командарм.

– Не знаю, – потупился Котов. – Но это тоже обязательно.

– Ясно…

Предсказание парня Столыпину показалось странным, но всё же он собирался выполнить все требования.

У Авалона был секрет. То, о чем знали единицы: только высшее командование и сами ремесленники. Хотя догадывались многие.

Крафтеры в сфере создания оружия, брони и артефактов к сто семнадцатому дню опередили всех настолько, что, по заверениям аналитиков, другие поселения смогут сравняться с ними в лучшем случае через год. Пока что не было задач, которые требовали бы использовать образцы. У мобов низкие уровни – они не представляют опасности. Дерзкий набег какой-то залетной группы удалось отразить с нулевыми потерями. С другими поселениями сформировались дружеские отношения. Улучшенная экипировка выдавалась только при входах в пространственные бреши.

В это же время Столыпина снова накрыло чувство беды. Интуиция не просто кричала – она вопила, что приближается опасность. Почти сразу же в кабинет влетел Альтаир, а секретарь сказала, что ей единовременно пришло более сотни сообщений, и с каждой секундой количество увеличивается на десятки.

Это не могло быть совпадением. Был созван штаб. Начался анализ действий и просмотр вариантов. По всему выходило, что опасности нет. Как их может задеть? Кто-то сбросит атомную бомбу? Не вариант. Всё несистемное, что поднималось выше километра, уничтожалось самой Игрой. Да если и будет какой-то вертолёт приближаться к лагерю, его собьют на подлете.

Выдвигалось предположение о землетрясении, но игроки, чувствующие землю, заверяли, что сдвига тектонических плит не будет.

Астероид? Сохранились записи траекторий астероидов. Ничего такого, что могло бы грозить бедой, в ближайшее время не должно было объявиться.

Самое странное, что когда люди отдалялись от лагеря, наваждение спадало.

Было принято решение: возвести цитадель по полученной схеме из легкого вещества. Территорию выбрали на месте госпиталей. Тут уже находились катакомбы с ценностями. Времени для рытья новых тоннелей не было – люди это чувствовали.

Работали всем миром. Забор воздвигли за два дня. Установили и более дальний периметр, который включал в себя ремесленные ангары.

Дальше Столыпин принял сложное решение. Сложное и в то же время для его офицерской души мерзкое: разместить артефакты фиксации в цитадели. Брали не всех людей, а только тех, кто достиг огромных высот в крафтинге, в сражениях, в торговле. Игроки с особыми умениями, администрация, лучшие умы – они тоже установили точки возрождения в построенной крепости. Семьсот семнадцать человек.