Столыпин из боевого офицера окончательно превратился в администратора. Он назначал, давал распоряжения, делегировал. Собрал прекрасную команду, которая справлялась по всем направлениям: обустройство и добыча пропитания, связь с другими поселениями, прокачка и развитие игроков…

Командарм понял, что старый мир рухнул, а его закостенелые мозги не способны адекватно реагировать на изменяющуюся обстановку. Тогда он просто приблизил к себе других людей, не только военных. Взять того же Альтаира. Он, генерал-полковник российской армии, который прошел через десятки интриг, который лично был знаком с каждым президентом постсоветского пространства, который планировал и утверждал сотни операций, начал спрашивать совета у какого-то синеволосого мальчишки (благо, что тот не стал опять красить волосы после вынужденного облысения). И ведь советы почти всегда оказывались здравыми.

Однажды командарм направлялся в ту часть Авалона, где когда-то проживал Фрол. Столыпин так и не понял, почему ему взбрело в голову не перемещаться порталом, а поехать на обычном джипе. Видимо, просто захотелось немного отдохнуть. До перезагрузки было ещё три часа, но всё же в воздухе появилась странная точка, которая моментально расширилась, а из неё хлынула орда мобов: сотня исчадий бездны невысокого уровня. Опытная сопровождающая группа среагировала мгновенно. Артефакты, зелья, огнестрел – всё это быстро утихомирило монстров. Командарм тоже поучаствовал в полуминутном бою.

Генерал заметил странность: во время сражения он действовал вполне сносно, прекрасно реагировал на обстановку, правильно использовал отвары и своевременно опустошил магазин именного пистолета, но при этом его мысли были где-то далеко. Сознание будто разделилось на два потока. За тридцать секунд он успел оценить общую ситуацию, вспомнил разговор с коллегами из Китая, проанализировал последствия одного спорного решения.

Командарм не постеснялся спросить об этом водителя, на что шофер ответил, что это вполне естественная реакция. Иногда за минуту, если человек находится в стрессовой ситуации, он может выдать ответы на несколько вопросов, над которыми раньше бился днями. И чем больше стресса – настоящего, на грани выживания, с применением всех системных способностей и сил – тем лучше.

Впоследствии Столыпин поручил «мозговитому отделу» разобраться над этим вопросом. И вновь исследования показали, что так и есть, мышление разгоняется. Хотя эту особенность сложно полноценно изучить, ведь требовалась не просто угроза одной жизни (умирать все относительно привыкли), а угроза обнулением. Испытуемые всё же понимали, что никто не допустит, чтобы они приняли окончательную смерть.

Последней замеченной разницей между игроками и неинициализированными была интуиция. И снова ставились эксперименты. При броске монетки и последующем отгадывании «орёл или решка» носители интерфейса выдавали, как правило, верные значения, которые можно было бы списать на статистическую погрешность, вот только таких совпадений набралось очень много. Использовались и карточки Зенера (колода карт с пятью рисунками (круг, крест, три волнистые линии, квадрат, пятиконечная звезда), предназначенная для изучения паранормальных форм восприятия – прим. автора), которые позволяли более точно определить: совпадения это или нет. Если брать во внимание всю выборку испытуемых, то с уверенностью можно заявить, что экстрасенсорные способности существуют.

Столыпин, когда читал отчёт, лишь ухмылялся. Ну ещё бы: люди пулялись молниями, поднимали пласты земли, испаряли воду (в чужих организмах в том числе), телепортировались, а сам командарм мог летать, так что экстрасенсами никого нельзя было удивить. Да и имелись в Авалоне представители школы ченнелинга, которые выдавали такое, что всяким Вангам, Мессингам и Нострадамусам даже и не снилось. Не просто абстрактные предсказания, подгоняющиеся под те или иные мировые события, а прогнозы с указанием точного места и времени. Иногда аналитикам удавалось установить причинно-следственные связи, но чаще казалось, что адепты этого направления тычут пальцем в небо. И ведь попадают!