– Что ж, помою полы, – бормотала я себе под нос. – И сразу обратно.

Подойдя к дверям лаборатории, я сразу поняла: что-то изменилось. Присмотревшись, заметила – табличку заменили. “Посторонним вход запрещен, – гласила она, – опасный уровень магического поля”.

Я нахмурилась. Что еще за уровень такой? И почему вчера все было нормально?

Потянувшись к ручке, я толкнула незапертую дверь внутрь и не успела даже сделать шага внутрь, как раздался давящий на уши вой сирен.

Инстинктивно захотелось либо упасть на пол и слиться с плиткой, либо бежать, сверкая подметками.

Все прекратилось так же резко, как и началось.

– Вы что, читать надписи не умеете? – раздался гневный голос Фенира где-то рядом. – Что вы здесь делаете?!

Профессор стоял в двух метрах от меня, недовольно взирая на мою сжавшуюся тушку. На нем был испачканный кровью фартук, а в руках огромный тесак…

Это был нехороший, очень нехороший знак.

– Вы же сами вчера сказали мне прийти, – пискнула я, отступая на шаг.

– А-а-а, – уже куда более мягко протянул он. – Это вы, мисс Чарльстон? Забыл поставить на вас допуск, проходите.

Я немного постояла на месте, соображая, правда ли он меня не узнал или издевается? Однако делать было нечего, пришлось все же войти в лабораторию, осторожно прикрывая за собой дверь.

Медленно осмотревшись по сторонам, я поняла, что внутри очень многое изменилось со вчерашнего дня. Да так, что сразу стал ясен смысл надписи. Внутрь лучше было действительно не заходить. И дело не в Фенире с ножом в руках. Хотя – чего уж там? – в нем тоже.

Что же касается лаборатории – внутри она стала больше, чем была вчера – ярдов эдак на двадцать разрослась в длину. Магически разросшееся пространство шокировало простором, которого никак не ждешь от маленькой комнатушки. Столы и колбы исчезли, зато появились клетки! Множество клеток различных форм и размеров. Они стояли чуть поодаль от входа, некоторые были занавешены темными полотнами, некоторые дополнительно стянуты железными прутами. Также нашлось несколько деревянных коробов… И внутри каждого что-то рычало, шипело, хрипело и бесновалось.

– Мамочка, – пробормотала я.

– Надеюсь, это не ко мне обращение, мисс Чарльстон? – с ухмылкой спросил Фенир.

Свой рабочий стол он оставил недалеко от входа. Однако сейчас находился рядом с огромной разделочной доской метр на метр, на которой нарезал великанский шмат мяса на кусочки. – Мне больше нравилось, как вы с придыханием говорили “профессор Фенир”.

– Да. Конечно. Я… э-э…

– Впечатлены размахом, наверное? – Профессор кивнул. – А я сразу предупреждал, что необходим крепкий, хорошо сложенный парень для тяжелой физической работы. Но вы же не слушали, мисс Чарльстон, вы рьяно желали остаться и стать моей… помощницей. Мыть мои колбы.

Он усмехнулся.

– А я не могу отказывать таким напористым девушкам. Это мое слабое место, Элизабет. Вы не против, если я немного сокращу обращение к вам? Нам предстоит много времени проводить вместе, потому, если вы не откажетесь прямо сейчас…

Он сделал многозначительную паузу, позволяя мне передумать, видимо. Я проглотила ком то ли шока, то ли обиды, но упрямо выдохнула:

– Ничего, я справлюсь. Подумаешь, площадь мытья полов увеличилась.

– Ах, в полах ли дело, – почти мечтательно протянул Фенир, вываливая мясо в огромный таз, перемешивая его руками и выходя вместе с ним из-за стола. Всем своим видом он больше напоминал мясника, чем знаменитого профессора. – Хотя-я-я, это даже хорошо, что вы женщина. А то было бы что-то неправильное в наших с вами будущих отношениях. Ну, представьте, говорю я кому-то: “Это мой помощник, мы с ним не разлей вода, все делаем вместе”… И сразу неправильные ассоциации в голове. А так выходит красиво: “Это Элизабет, она – моя помощница во всем! Моя правая рука…”