– Опасное всё же занятие. Всё время в дороге, в разъездах. Нам тоже пришлось путешествовать, хотели засветло, да вот, задержались на острове… – парень осёкся, услышав кряхтение.

Терпеливый прокашлялся и объяснил:

– Мы едем издалека, по делам нашей гильдии.

– И как поездка? Успешно? – поинтересовалась Первая.

– Думаю, да. Основные задачи выполнены. Но… возникли… короче, пришлось задержаться.

Повисло молчание.

– Веселёхонький вспомнил об острове, – напомнила девушка, – вы путешествуете от Малого Приморья?

– Скорей, от Большого… Да, вынужден признаться, – Терпеливый опять прокашлялся, – хотя члены гильдии и не одобрят мое многословие… Видите ли, у нас специальная поездка, – он сделал ударение на слове “специальная”, – и хотя кое-чего мы достигли, говорить ещё рано.

– Говорить о чём? – Первая была любопытна, не в меру для членов своей гильдии. Обычно проводники не интересуются целями нанимателей, а, бывает, и вовсе не разговаривают. Меньше знаешь – лучше ешь, сказала бы бабушка. Долговязый в каком-то смысле был идеальным проводником – сильный, исполнительный, молчаливый. А Первая скорей исключение – слабая, дерзкая, разговорчивая.

– Хорошо, – Терпеливый пожал плечами, – кое о чем мы расскажем, – он помолчал, – помните историю об Обиженном Боге?

– Все её помнят.

– Так вот. Бог создал Остров, – примерно так она начинается. И каждый понимает это по-своему.

– Но среди толкований есть основное, – добавила Любящая.

– Да. Основное толкование есть, и стражи его объясняют примерно так. Остров – все те существа, чью душу в момент Расставания мы не видим, то есть незримые – люди, собаки, птицы. Бог сотворил этот мир и уединился от дел.

– Но после он создал другой.

– Да. Людям он дал завет – владейте тем, что я создал, используйте в своих целях. И после придумал тех, чью душу в момент Расставания видно – существ со зримой душой, или, как говорят для краткости, зримых. Шестипалый пишет – в усладу, себе. Ну, там есть некие домыслы, для чего Бог всё это придумал, и что это значит – услада. Но домыслы – это всё-таки домыслы, с точки зрения стражей, они так и остаются домыслами. А мы говорим о каноне. Так вот, Бог создал зримых, и уединился от дел. А люди завет нарушили, стали зримых использовать. Топтунов, прыгунов, плащеносцев. В своих собственных целей. Бог, значит, обиделся, и с этой поры мы его знаем как Бога Обиженного.

– И появилась история.

– Да… То есть если понимать иносказательно. Но… Но… – Терпеливый выдержал паузу, – что, если эту историю понимать буквально? Что, если Остров действительно существует?

– Тогда бы его нашли, – вставила Первая.

– А что, если искали не там? – Терпеливый сказал это тихо, своим низким бархатным голосом, а темнота только усиливала таинственность сказанного, – известно несколько островов у побережья Приморья. Малого. На островах нет зримого Леса, ночью они безлюдны. Это маленькие острова, и в качестве источника этой истории вряд ли подходят. Дальше обычно не плавают. На чернильщиках далеко не уплывёшь, а на шхунах опасно – могут напасть бивнебои. Да и море за островами другое, более неспокойное.

Бивнебой

Первая знала, о чём говорит Терпеливый. Бивнебои были опасными созданиями. Они принимали рыбацкие шхуны за парусники – существа, чьи кожистые паруса надувает ветер. Бо́и пробивали их снизу своими могучими бивнями, и шхуны тонули. А море за островами такое, что лучше не плавать, особенно днём. Ночью море потише, но ночью темно.

– Те, что плавали дальше, – продолжал Терпеливый, – рассказывают, что видели противоположный берег, туманный, далёкий, похожий на дымку. Больших островов в море нет, а других морей мы не знаем. Маленькие острова ничем выдающимся не отличаются, и трудно представить, что это о них говорилось в истории.