— Вернулась, гулёна? Что-то долго ваши два часа длились, — хмыкнула женщина, многозначительно посмотрев на ходики, стоявшие на подоконнике.

— Зойка, он такой хороший. Мне кажется, что я его люблю, — мечтательно произнесла Аня и закружилась по комнате.

Зоя ласково улыбнулась сестрёнке, — Ишь, ты какая шустрая. Влюбилась она уже. Что он сказал? Приедет ещё?

— Да, Зой, он хочет в субботу приехать. Как ты думаешь, Федя не будет против...

— Это насчёт чего я не должен быть против? — спросил зять, выходя из комнаты.

— Федь, Фёдор в субботу приехать собирается, спрашивал, можно ли, он у вас переночует? — краснея спросила Аннушка.

— Пусть ночует, жалко, что ли. Заместо кота в чуланке поработает, мышей своим храпом попугает — хохотнул мужчина.

— Всё, что есть на печи, на стол мечи. Мне с собой соберите, мы сегодня на дальнем стане работать будем, на обед я не приду.

Аня набрала в ковшик воду, ополоснула в чашке пяток яиц и поставила их варить. Занесла из сеней сало, порезала, обернула чистой тряпицей. Завернула штук шесть пирожков с ливером в полотенце, положила в туда же и половину булки хлеба. Пока Аня собирала авоську, сестра с мужем завтракали,пили чай с баранками да пирожками.

— Зой, тесто-то ставить на опару, что ли? Хлеб у нас кончается, печь будем или в магазине возьмём? — спросила, между делом девушка.

— А поставь. Булочек охота- отозвалась сестра.

Фёдор использовал каждую возможность, чтобы увидеться с любимой. Ему было страшно даже представить, что с ним будет, когда Аня уедет домой. Он понимал её желание учиться, но мысли о разлуке причиняли почти физическую боль. И как бы ему ни хотелось его отсрочить, но момент расставания всё же наступил. Фёдор приехал провожать девушку, они стояли рядышком, он держал её за руку.

— Ань, я напишу тебе. Ты будешь мне отвечать?

— Конечно, Федя. Я буду очень ждать твоих писем и писать буду каждый день. Правда, правда.

— Девушка, вы едете? — спросил водитель автобуса.

Аня быстро поцеловала в щеку Фёдора и вскочила на подножку. Двери закрылись и автобус тронулся. А в груди у Фёдора образовалась дыра. Тоскливая, вытягивающая жилы — дыра.

Днём особо скучать было некогда, осенняя страда, не оставляла на это времени. Фёдор порой уставал так, что засыпал, не успев донести голову до подушки. А бывало и так, что глаз не мог сомкнуть, так и ворочался в постели всю ночь. И тогда он писал Ане письма. И эти строки дышали любовью, тоской и надеждой на будущую встречу. А Аня отвечала ему, может и не каждый день, как обещала, но довольно часто.

В медучилище ей поступить не удалось, не прошла по конкурсу. И она пошла учиться на библиотекаря в культпросветучилище на только что открытую там специальность. Книги она любила с детства. При училище общежития не было, и девушка снимала койку у одинокой бабули, у неё же и столовалась.

Фёдор ждал отпуска. Он списался со своим армейским товарищем и попросил найти ему жильё на пару недель. Тот ответил, что остановиться можно и у него и что он будет рад видеть однополчанина.

А Аня грустила. Осенний листопад усыпал золотой листвой, застелил пёстрым ковром все тротуары города. И девушка ходила, прислушиваясь к шороху под ногами, — Федя, Феденька,- шептали ей опавшие листья. А потом зарядил холодный и нудный дождь, небо затянуло низкими свинцовыми тучами. И на душе у девушки было тоскливо, ей хотелось всё бросить и уехать к Фёдору.

Анна решила, что непременно расскажет ему про себя при личной встрече. Хотя понимала, что было бы легче, доверить эту её тайну бумаге, чем говорить в глаза. Но ей так хотелось с ним хотя бы ещё раз встретиться, что она малодушно молчала. Боялась вдруг, узнав о её болезни, он решит с ней больше не встречаться. И Аня плакала от отчаяния.