В это время ничего не подозревающая Алиса отбивала атаку отца Онуфрия, который хотел исповедать ее во что бы то ни стало, для чего активно зазывал сначала в бар, а затем в свою просторную каюту с балконом и прекрасным видом на океан, утверждая, что публичная исповедь хоть и практикуется в ГПЦ, но на самом деле в глазах Бога значит гораздо меньше, чем индивидуальная, и уединение просто необходимо для сохранения таинства обряда. Единственным местом, куда святой отец не смог за ней последовать, стала дамская туалетная комната. Алиса остановилась перед зеркалом – просто так, проверить, не растрепалась ли челка, и тут, как ураган, ее настигла Джоан – да простит меня читатель за такое сравнение. Джоан сразу взяла быка за рога.

– Как васшье имья? – спросила она Алису на леденящем душу русском языке. Надо заметить, что Джоан немного знала русский. В США во время Второй Великой депрессии русский язык стал очень популярен – ведь только зная его, можно было найти работу в цветущей от российского лунного гелия-3 восточной Европе, а то и в самой России, если повезет. Джоан тоже выучила его – правда, не без помощи гипнографа.

– Алиса. Но не понимаю, чем я обязана таким вниманием? – в это утро Алиса была настроена очень благожелательно. Она даже никого не посылала к чертовой бабушке.

– Стрье-козь-ло-вааа? – Джоан с отвращением прожевала фамилию потенциальной клиентки пеницитарных заведений. Она не понимала, как вообще можно называть себя таким громоздким именем.

– Я! Так в чем дело-то? Прямо как сговорились все сегодня… У вас что, тушь потекла или тампоны кончились? Тут я все равно помочь не смогу – это вам в аптеку или к косметологу!

– Я – агент ФБР и ми знаем о вас все! Все ваши аферы и тьемные дьела! Лучше будет, если ви добровольно согласитесь помогать нам… Иначе – двадцать льет тьюрем в венерианских поселениях!

– А тот, кто много знает, долго не живет, особенно при вашей опасной и героической профессии! – заметила Алиса со свойственной ей в критических ситуациях наглостью.

– Это есть угроза? – поинтересовалась Джоан настороженно.

– Это есть народная мудрость. You understand? – Алисе уже надоела манная каша русских слов, которую жевала агентесса.

– О, так мисс знает английский? Прекрасно. Все иностранцы знают английский, ведь чему-то их в школе учили. Но не все сознаются сразу, – Джоан слегка улыбнулась и решила чередовать свой хороший английский и плохой русский, в зависимости от обстоятельств.

– В чем это я должна сознаться? У вас там у всех крыша поехала?

– Учти, только за аферу с «Дам-Дам-Дам» тебе грозит двойная доза полония-210!

– Чушь. Это не преступление против государства.

Тут Джоан, как ее учили в Академии ФБР, решила сменить тактику на более холодную и рациональную.

– Хорошьоо, буду с тобой откровенна. Мы намеренно заманили тебя на этот корабль. Ты ведь не читаешь регулярно космический интернет и не в курсе, что все «Титаники» когда-нибудь тонут?

– Как это «тонут»? Да надежнее этого корабля во всей вселенной нет! Я же пролистала рекламную брошюру…. Со стереофото!

– Все предыдущие потонули! И этот хотят взорвать! Я тут подозреваю кое-кого. Поможешь мне задержать террористов – получишь жизнь и свободу. Нет – сдам тебя галактическому Интерполу, если не сгинешь в пучине вместе с этим «клубом самоубийц»! В общем, у тебя нет выбора. Америка требует защитить ее и твои интересы, – отцы-основатели США могли бы гордиться такой ученицей, как мисс Ковалевски, когда она была в ударе.

– Я где-то читала, что Америка – свободная страна. Но, видимо, в тексте была допущена опечатка, – злобно заметила Алиса. Интерпола она не очень-то боялась, памятуя о том, что вся отчетность сгинувшего «Дам-Дам-Дам»-а была вовремя уничтожена лазерной бумагорезкой. Но безвременно потонуть в водах бермудского треугольника ей совсем не улыбалось. На это она пойти не могла.