Харальд лукавил. За пазухой у него бережно хранилась лишь береста, начертанная рукой златовласой Эллисив. Её отец Ярицлейв Мудрый не дал норманну никакого письма. Сказать по правде, Харальд поберегся бы принять даже самую торжественную княжескую грамоту, снабженную свинцовой печатью. Иной раз в милостивых грамотах ставят тайные знаки, предназначенные для очей посвященных. И кто ведает, что они означают для посланца? Вдруг Ярицлейв Мудрый условленными заранее знаками попросит греческого конунга оказать ему услугу и навсегда избавить его от бедного жениха, дерзнувшего посвататься к княжеской дочери?

Харальд не стал объяснять этого греку, а сказал с твердостью в голосе:

– Я передам бересту только в руки конунгу греков или самому главному из его приближенных.

И как ни возмущался куратор, как ни увещевал он упрямого варвара, уверяя, что его не допустят даже до младшего евнуха Священного дворца, Харальд стоял на своем. В конце концов, утомившись долгим спором, куратор принял решение:

– Я напишу логофету дрома о вашем прибытии. Он даст ответ, но нескоро. Вам придется подождать, варвары. А пока, во избежание стычек с ромеями, вы должны сдать свое оружие.

– Если таковы законы твоей страны, мы с готовностью подчинимся, – согласился Харальд. – Пришли своих людей за оружием.

Произнося эти слова, норманн размышлял: «Неужели, грек настолько глуп, что действительно пришлет своих воинов к ладьям? Где это видано, чтобы викинги добровольно расстались с секирами!» Однако куратор не заметил подвоха. Удовлетворенный благополучным исходом переговоров, он милостиво изрек:

– Тебе, вождь росов, я разрешаю оставить меч для отличия от прочих.

– Мои уста немеют и не находят достаточных слов для благодарности, – наклонил голову Харальд.

– Не прими в обиду принятые предосторожности. Я управляю имениями божественного василевса и обязан следить за тем, дабы никто не отклонялся от раз и навсегда установленного порядка. Варвары должны служить ромеям, ибо их могучие тела самой природой приспособлены для рабского труда. Ромеи предназначены властвовать, ибо наши тела созданы для высокого удовольствия и умственных занятий, – убежденно сказал куратор.

– Не будет ли дерзостью попросить могущественного ярла разъяснить мне некоторые непонятные вещи? Почему вы, греки, называете себя ромеями? Я думал, что ромеи живут в Ромбарге.

– Если ты имеешь в виду Рим, то его населяют латиняне. Мы именуем себя ромеями, ибо являемся наследниками Римской империи. Старый Византий есть Новый Рим.

– Вас непросто понять, – почесал в затылке Харальд. – И ответь еще: почему ты называешь нас росами?

Потомок Инглингов многих об этом спрашивал. Никто из норманнов, свеев и данов не мог сказать, откуда взялось это слово. Они называли росами или русами жителей Гардов, а те считали росами людей из Северных Стран. Все это было странно, но гнилозубый куратор был уверен, что знает точный ответ.

– В Святом Писании, у пророка Даниила сказано, что Господь прогневается на Израиль и выведет от краев севера князя Рос. И поднимется он, подобно буре, и накроет землю неогражденную, пойдет на беззаботных, живущих беспечно, у коих нет запоров и дверей, дабы произвести грабеж и набрать добычу. Это пророчество непросто передать на наречии мисян, ибо оно недалеко ушло от лая собак и хрюканья свиней. Но ты должен понять главное: при виде варваров от краев севера мы вспоминаем страшное пророчество и называем вас народом Рос.

Когда Харальд вышел к дружине, свеи и славяне окружили его, спрашивая, что требуют греки.

– Хотят забрать ваши секиры! – коротко пояснил Харальд.