– Бред! – опять сорвался Крынник. – Бред!

– Выслушайте, пожалуйста, – вежливо попросил Василий.

Крынник нервно махнул рукой, мол, говорите что хотите.

– Смерть от передозировки, – продолжил Куприянов, – вовсе не говорит о том, что Денис был наркоманом и колол их себе сам. Это мог делать человек или группа людей, которые удерживали Дениса.

– Так найдите этих людей, – опять сорвался на крик Крынник. – А не распространяйте гнусные слухи о моём сыне.

Аркадий резко направился к двери, открыл её и кому–то сказал:

– Дайте газету!

Крынник бросил на стол цветастую газету известного столичного издательства.

– Читайте! – сказал он. – На развороте!

Сухов взял газету, развернул и положил на стол. Огромными чёрными буквами напечатано название: «В героиновом угаре!». Ниже фотография нескольких молодых людей, стоящих в обнимку на фоне известной каннской набережной. Ещё ниже подзаголовок: «Сын известного политика и депутата скончался от передозировки героина». Статью можно было не читать. И так всё понятно. Типичная журналистская болезнь собирать сплетни, грязь и мусор, и вываливать на суд общественности. Принцип – слово не воробей, среди нынешних журналистов не в почёте. Важно продать информацию. И чем она скандальнее и невероятнее, тем лучше.

Геннадий Митрофанович, быстро пробежав глазами по тексту, сказал:

– Мы не давали подобной информации ни одному изданию, ни одному журналисту.

– Более того, – добавил Куприянов, – нет ещё результатов экспертизы. Нет экспертизы порошка, который нашли в вашем доме.

– Я так и думал! – издевательски захохотал Крынник, хлопнув себя громко по бёдрам. – Вы тут не причём! Скажите ещё, что это кто–то из моих людей продал журналюгам всю эту бредятину!

Крынник схватил газету со стола, смял её в руке, и, направляясь к выходу, бросил:

– Сначала я сотру в порошок того кто это напечатал, а потом готовьтесь вы. Я разгоню вашу богадельню.

Он стремительно покинул кабинет, даже не закрыв за собой дверь.

– Нет! – сказал, почесав в затылке Куприянов. – Так нельзя!

– Ему всё можно, – возразил Молчанов.

– Нет! Он нарушил законы жанра. Он даже не хлопнул дверью, – на полном серьёзе сказал Василий. – Надо его вернуть. Пусть исправится.

– Эх! Василий Иванович, Василий Иванович, – покачал головой Сухов. – Тебе всё шутки. А ведь он жизнь нам подпортит. Я в этом уверен. Пока не поздно, надо подстраховаться. Направлю-ка я докладную в Генеральную. Владислав Сергеевич, – обратился прокурор к Молчанову, – подготовьте документ. Сегодня же. Идите, работайте.

Когда Василий с Молчановым вышли из кабинета прокурора, в приёмной было тихо и пустынно. Люди в чёрном исчезли вместе с хозяином. В помещении стало просторно и свежо. Молчанов сказал Василию, что с утра направил запрос о Денисе Крыннике по своим каналам. Влад предложил Куприянову пойти к нему в кабинет и подождать информацию.

Факс пищал очень долго. Лист с печатными, немного кривыми буквами сворачивался в трубочку. Когда передача закончилась, Молчанов оторвал бумагу и присел за стол, внимательно читая содержимое.

– Ну вот, – протянув лист Куприянову, сказал Молчанов. – Ознакомься. Что–то начинает проясняться.

Василий взял бумагу и начал читать. «Денис Аркадьевич Крынник 1976 года рождения. Не судим. Выпускник «ВГУ нефти и газа». Диплом защитил, но не получил…» Василий выхватывал из текста только самые важные вещи, способные качественно охарактеризовать погибшего. «Получил назначение в филиал Государственной нефтяной компании в Сан-Франциско, США. Должен был приступить к работе 25 июля 2000 года»… «…По характеру энергичен, вспыльчив. Явно выражены лидерские качества. В связях весьма неразборчив. В кругу общения имеет людей разных социальных групп. От однокашников, до лиц, связанных с криминальной средой (в основном, друзья детства). Тратил много денег на развлечения и путешествия…». Деньги, конечно, были отцовские, к такому выводу пришёл Куприянов. «С отцом, Крынником Аркадием Михайловичем, отношения ровные. С мачехой не общается. Отец женился на Веронике (Прыгуновой, Кремер) когда Денису было пятнадцать лет».