Он понимал, что имаджеганы не хотят открытого конфликта с другими туарегскими фракциями. Они предпочитали анонимных исполнителей, устраняющих каждого противника поодиночке.

Гасель Мугтар пытался понять, почему ему отказали в предоставлении людей, необходимых для того, чтобы раз и навсегда покончить с Омаром эль-Кебиром и его наёмниками.

Ему казалось несправедливым, что его оставили одного, несмотря на то что знали, где скрывается враг, и обладали достаточными средствами, чтобы стереть их с лица земли. Однако в итоге он смирился с тем, что те, кто управлял сложной сетью интриг, знали больше, чем он мог бы когда-либо узнать.

Он ощущал себя пешкой на огромной шахматной доске, передвигаясь клетка за клеткой и сосредотачиваясь на том, чтобы устранить со своего пути всех, кто становился ему помехой. Когда он устал созерцать звёзды, то снова отправился в путь, чтобы найти лощину, где спрятал верблюда со всеми припасами.

Из сумки он достал современную винтовку с высокой мощностью, дальнобойностью и глушителем, которую ему дал Хасан. Он собрал её в темноте, как был обучен, лёг на песок на холме, упёр локти и настроил ночной прицел, прикреплённый к оптическому.

Всё выглядело нереальным в зеленоватых лучах, словно он жил в кошмарном сне. Ничего не двигалось ни в деревне, ни вокруг, но он вооружился терпением, зная, что это его лучший союзник. Если он когда-нибудь потеряет терпение, это обернётся против него.

«Охотник, поджидающий жертву, не имеет более опасного врага, чем тот, кто прячется внутри него самого». Эта фраза, часть заповедей тех, кто охотится на газелей и антилоп в пустыне, в равной степени применима к тому, кто стремится убить человека, хорошо знающего эту пустыню. Гасель знал, что его враги прекрасно знают местность.

Поэтому он не удивился, когда спустя почти два часа из деревни в юго-западном направлении двинулась длинная вереница верблюдов без всадников. Никто не тянул за поводья, чтобы не выделяться на горизонте и не становиться лёгкой мишенью. Люди шли пешком, держа седла и прижимаясь плечами к крупам животных, чтобы их ноги сливались с ногами верблюдов, а тела защищались их телами.

Следуя обычаям, половина мужчин шла с одной стороны каравана, другая – с другой. Такая предосторожность была эффективна в те времена, когда ещё не изобрели винтовки с глушителями, прицелами и ночными визорами. Но на этот раз это не помогло: человек, шедший рядом с пятым животным, почувствовал, как чёрная молния пронзила его правую руку, прошла через плечо и остановилась в левой ключице. Он пошатнулся и упал лицом вниз.

Он закричал, зовя на помощь, но никто из его спутников не пришёл. Все знали, что время, отпущенное ему Аллахом, истекает. Тренированные товарищи заставили верблюдов встать на колени, спрятавшись за их телами на противоположной от нападающего стороне.

Ночь наполнилась стонами, пока Омар эль-Кебир не прекратил их, хладнокровно добив несчастного выстрелом в упор. Затем он прислонился к верблюду, защищавшему его, и снова пожалел о потере бинокля с ночным видением, который у него конфисковал наглый офицер на границе.

Он спокойно оценил ситуацию, зная, что имеет численное превосходство, но уступает в позиции. Годы назад его люди могли бы бесшумно пробраться сквозь кусты и скалы, чтобы устранить снайпера. Но если стрелок, как казалось, видит их ночью, он уничтожит их одного за другим, как только они поднимут голову над горбом верблюда.

Его охватило раздражение, и он громко закричал:

– Кто тебя послал?

Лаконичный ответ оказался тем, чего он больше всего боялся услышать: