– Которая изрядно пощекотала твои нервы.

– Да, было дело. Моему агенту в Марокко удалось выйти на след одного подпольного завода по переработке алмазов, куда Сычев, судя по всему, наведывался семь лет тому назад.

– Причем здесь Марокко?

– Объясню, – терпеливо продолжал Соколов, – раз уж нам пришлось работать в условиях, исключающих контакт с самим виновником торжества, то действовали по всем правилам шпионажа. Как я изначально говорил, Сычев оказался чист как стеклышко, даже диву даюсь, как его берегли, поэтому моим людям пришлось вспахать архивную базу МВД. И что ты думаешь – там сияла полная пустота! Данные на Сычева отсутствовали вообще, словно их вымели поганой метлой. Даже странно, что он раньше никогда не попадал под радар СБГ. Пришлось искать корни его жизни до резкого продвижения по службе, которое случилось около шести лет назад. Мои люди наведались к его родителям, где нарыли наибольшее количество информации, перепотрошив небольшую, но очень комфортную загородную дачу, которую выслеживали около двух недель. Разумеется, старики ни о чем и не догадывались. Кое-какие концы удалось распутать уже позднее, руководствуясь полученными задатками. Так вот, Константин Сычев, оказался вовсе не Константином Сычевым, а погибшим в югославской войне майором Денисом Стрельниковым, чьи награды удалось раскопать недалеко от дачи, в заросшем лесу, рядом с деревом, на котором Стрельников в детстве сооружал себе штаб-квартиру. До югославской войны Стрельников уже побывал в нескольких африканских вооруженных конфликтах, зарабатывая на жизнь в качестве наемника. Между прочим, у него довольно неплохой послужной список был, пока он не вляпался в малоизвестный теперь «марокканский инцидент».

– Что за инцидент? Я тоже о таком не помню.

– Неудивительно, об этом мало распространялись. Я даже подозреваю, что если бы в нашей службе безопасности не оказалось человека, принимавшем в этом инциденте непосредственное участие, вряд ли бы нам удалось что-нибудь разузнать. По большому счету смысл всего «марокканского инцидента» умещался в примитивном понятии грабежа, только с большой наживкой. Пятьдесят наемных солдат, преимущественно славянской крови, решили хорошенько погреть себе руки, напав на тщательно скрываемый караван, который перевозил на корабли обработанные алмазы. Как ты понимаешь, далеко уйти им не удалось, поскольку алмазные короли подняли на ноги всю марокканскую армию и даже разведку. Унесли ноги лишь трое, да и те без добычи – Шумейко, наш работник, Иванов и Костомаров, чьи имена мы добыли лишь при помощи Шумейко. Кстати, не один из них не дожил до сегодняшнего дня, проверять факты их смерти мы не стали, но Шумейко утверждает, что те умерли вполне естественными человеческими смертями.

– Хорошо, а что же Сычев, или Стрельников? – поинтересовался Меленков.

– Вот тут-то самое интересное. Шумейко утверждает, что его боевой товарищ по грабежу был захвачен при нападении на их логово. Других источников мы, к сожалению, не нашли, но факт остается фактом – более года родители Стрельникова знать не знали, что стало с их сыном, отец даже был уверен в его смерти и установил небольшой памятник рядом с деревом, о котором я уже упоминал. В начале 1999-го Стрельников вновь объявился на родине, и, не дав толком опомниться ошалевшим от счастья родителям, кинулся в югославскую войну, где уже и умер документально окончательно.

Поскольку после его смерти и вплоть до того, как четыре года спустя Константин Сычев не засветился в коридорах Генштаба, нам не удалось разузнать ровно ничего, пришлось вернуться в прошлое и раскопать больше информации о «марокканском инциденте». Я печенкой чувствовал, что там что-то есть, и не ошибся. Несмотря на то, что для истории этот малозначительный факт остался покрытым мраком, для местных жителей ограбление века живо так же ярко, как если бы это случилось вчера, поэтому моим агентам не составило особого труда выйти на упомянутый мною заводик, из недр которого богатый груз некогда отправился в запланированное плавание. Позже удалось выяснить, что именно туда привезли десятерых взятых в плен грабителей, которых не успели убить. А еще позже, когда стало окончательно понятно, что именно в этом заводе надо искать корни дальнейшей судьбы Стрельникова, нам пришлось выкрасть одного из старейших охранников, или террористов, как их еще обозвать, кто был свидетелем тогдашних событий. Для этой операции я использовал «Контру».