– Лучше тебе молчать. Давай так, я – мозг, а ты все остальное, окей?

– А почему они говорят так, будто мы в чем-то виноваты?

– Их друга убили! – воскликнула Амелия. – Прояви терпение. Они сами не понимают, что происходит. Наша задача разобраться в этом. И, само собой, при этом нам придется хлебнуть дерьма. Ты имел раньше дело с убийствами?

– Конечно, я ведь из отдела убийств. Но трупов детей на моей практике еще не было.

– С детьми работать тяжелее, – смягчилась Амелия. – Предлагаю сделать так. Ты расспроси пока персонал на кухне, а я поговорю с учителями. Записывай все. И, ради Бога, не тупи.

Хесус согласился. Вообще, его обижало, что новая напарница считает его недалеким, потому что таким он вовсе не был. Наверное, она решила, раз приехала из столицы провинции, то намного лучше и умнее его. Внутри у Хесуса все кипело от негодования и зрел дух соперничества. Он хотел доказать ей, что она ошибается.

В коридоре он столкнулся с молодой работницей, которую сразу решил расспросить. Она сказала, что ее зовут Фрида Муньос.

– Так значит, вы тут уборщица? – заключил он, набирая заметки в айпаде.

– Это вам подсказала моя швабра, инспектор? – спросила она.

Хесус отвлекся от записей и растерянно посмотрел на Фриду. Та рассмеялась. Но смех был не злой – казалось, она кокетничала.

– Кто знает, выглядите, как ученица, – заметил он.

– Эх, если бы, школу я закончила семь лет назад. Не эту, конечно.

– А какую?

Фрида внезапно помрачнела.

– А это… имеет отношение к делу?

– Нет-нет, конечно, нет. – Он пролистал список вопросов, которые ему следовало задавать. – Так, что тут у нас. Когда вы в последний раз видели убитого мальчика?

– Надо вспомнить, – задумалась Фрида.

– Не торопитесь.

– Я работала на кухне. Мы с Марией протирали посуду и расставляли ее по местам. Это было уже после праздника. Потом Мария пошла в погреб за бутылкой вина. Знаете, прислуга тоже имеет право отметить праздник.

Хесус, который старательно конспектировал каждое слово, поднял на неё глаза.

– Да, это само собой разумеется, – отозвался он.

Никто никого и не собирался осуждать.

– Значит, Мария ушла, и на кухне осталось не так много работников. Тут я заметила мальчика. Это был Андреас. Ученики редко приходят на кухню, вообще-то, это не полагается, однако кто-то может зайти и попросить, например, стакан молока или конфеты. Я спросила: «Андреас, тебе что-то нужно?». Он будто растерялся и сказал, что хотел взять таблетку от живота. Почти все лекарства хранятся в медкабинете, но у нас на кухне тоже есть аптечка с безобидными средствами, вроде угля, капель для носа и тому подобного. Я дала угля, спросила, не нужно ли ему обратиться к Лусии, это наша медсестра, но он ответил, что не стоит, потому что у него иногда бывает вздутие, и ушел. Наверное, он просто переел на празднике. Потом вернулась Мария с бутылкой, мы какое-то время посидели за столом, и они с дворецким ушли вдвоем в ее комнату. Я решила позвать Тересу, это посудомойка, потому что не хотела вечером сидеть одна. Мы отправились ко мне. В коридоре я увидела, как Андреас, Бланка, Сальма и Хуана вместе выходят из зала. Вот.

Хесус все старательно записывал. Фрида говорила так быстро, что у него болели большие пальцы, которыми он набирал текст.

– Значит, Тереса – это посудомойка, а Мария – вторая уборщица? – проверил он.

– Да.

– Хорошо, спасибо. – Хесус заблокировал айпад. – Мне нужно будет переговорить с ними.

– Они сейчас тоже должны быть на кухне.

– Спасибо огромное. Нам нужно в мельчайших деталях воссоздать тот вечер. Если вспомните что-то еще, можете позвонить мне. У вас есть куда записать мой телефон?