– Олег, все норм? – Камера нагнулась, показывая крупным планом отрешенное лицо ютубера.

– Книга… – его будто осенило, но выражение тут же сменилось на беспомощное. – Он хочет исполнения ритуала.

Воцарилось мертвое молчание.

– В плане, – нарушил тишину Василий.

–Запоминайте… – Олег, как будто вслушивался в тишину, уставившись в одну точку широко открытыми глазами. – Три ритуальных свечи на втором этаже под козлом, ритуальный нож на первом этаже в камине, освященный холст в подвале, воск в катакомбах и кровь графа, – проговорил он неживым голосом. Весельников вздрогнул, словно очнулся, ошарашено завертел головой.

– Не пойду, – завопил Валерчик. – Ребят, ну нафиг.

Его глаза заблестели в темноте.

– Нельзя разделяться! – Олег вдруг схватил Валерчика за плечи и принялся трясти. – Нельзя, понимаешь меня?

Голос Весельникова срывался, а руки все сильнее сжимались на теле Пая.

– Олеж, почему? – Камера приблизилась. Василий был невозмутим.

– Загубит нас дом. Загубит.… Сожрет…

– Как это? – Почти пискнул Валерчик в тисках друга.

Перед ответом, Олег шумно выдохнул и предпринял попытку успокоиться.

– Не знаю, но сказано очень убедительно, – лицо у него нервно передергивалось. – Ладно, ладно. Нужно.… Искать еще одного козла… Начнем с него… Может этот будет не так вонять. – сглотнул Олег.

– Это ваш сценарий что ли? – негромко поинтересовался оператор.

– Какой нахрен сценарий! – в сердцах выкрикнул Валерчик. – Душу графа спасать, чтоб ему не ладно, твари.

Олег встал, пошатываясь, и направился к спуску с чердака. Потом он резко развернулся, почему-то аккуратно раздвигая паутинные тенеты, чтобы только их не порвать, подошел к книге и положил ее в сумку.

– Черт! И в чате тишина, – буркнул Валерчик, заглядывая в телефон. – Совсем мне это не нравиться.

В чате:

Скептик: А где кровь возьмете, пранки?

Васюня: Да я никогда таким Олега не видел

Профессор: Мудрено больно.

Они медленно спускались на второй этаж. Свет луны еле просачивался через грязные затянутые паутиной окна.

Олег посветил в комнату и вскрикнул.

Валерчик чуть не упал со ступеньки.

Оператор не мог подснять материал, его перекрывали спины ребят.

– Ну, нафиг, чуваки, – Валерчик попытался развернуться, но уткнулся в камеру, и принялся вертеться юлой на месте. – Я не пойду. Нафиг надо. Я здесь останусь, ребят.

– Он здесь тебя сожрет, – заверил мрачно Олег.

Наконец, камера смогла заснять содержимое комнаты.

– Он что охотник был? – не выдержал Василий. – И под каким козлом искать?

С трех стен на них уставились несколько десятков козлиных голов с такими же длинными изогнутыми рогами, как у повешенного на ветке. На вид совершенно одинаковые, они располагались на одинаковом расстоянии друг от друга, одинаково смотрели мертвыми глазами в центр зала. В этом ритмичном сатанинском рисунке угадывался какой-то зловещий смысл.

На центральной стене в окружении чучел висел огромный портрет, вероятно, графа Зубова. На картине сухой старик, одетый в богатые одежды, восседал в роскошном кресле. На груди висела сияющая перевернутая пентаграмма. Глаза в упор смотрели на входящих. От портрета, казалось, шло чуть заметное сияние. Вдруг потянуло ледяным ветерком, воздух в комнате задрожал, козлы слегка задвигали головами, а граф как будто пошевелился.

Это длилось какое-то мгновение, но ребята, как по команде, рванули вверх.

– Что это было? – сипло спросил Олег.

– Видимо, показалось, от напряжения. С ума сдвинуться можно, – Василий на миг опустил камеру, чтобы размять негнущиеся пальцы.

– Чуваки, может, уйдем? – Валерчик прятался за спинами друзей.

– Ты еще не понял, что пришел спасать мертвеца? Самая тема для хеллоуина, – успокоился Олег. – Кажется, все прошло. Тогда вперед.