Я замолчал. Зачем я это все ему рассказываю, если он ненавидит искусство?

– Мы с Мишей стали чаще созваниваться. И меня это очень радует, – я решил перевести тему. – Я уже и забыл, как здорово иногда просто поболтать с братом. Хотел бы я и с тобой вновь поговорить, как раньше. Врач сказал, что состояние у тебя стабильное, и, возможно, скоро ты пойдешь на поправку, – Ком встал в горле, а к глазам подступили слезы. Я дотронулся до прохладной руки отца. – Обещаю, что теперь я не уйду из твоей жизни.

Всю дорогу до дома я ехал в тишине. Мне хотелось прочувствовать всю грусть, которая тяжело давила на грудную клетку. Все сожаление, нахлынувшее на меня в эти дни. Все разочарование, съедающее изнутри. Но теперь я точно знал – мне абсолютно наплевать на все претензии отца, я буду рядом.

– Разве с таким кислым лицом встречают лучшего друга? – нахмурившись спросил с порога Фил, протягивая мне пакет с едой и напитками.

– Дружище! Рад тебя видеть! – я натянул улыбку и похлопал его по плечу. – Так пойдет?

– Наиграно, но пойдет.

Я отнес на кухню пакет: бутылки убрал в холодильник, а продукты выложил на стол. Как бы странно это не звучало, но закуски мы привыкли делать сами, поэтому я достал из пакета свежий бородинский хлеб, из которого мы сделаем гренки. Майонез, сметана, чеснок, зелень – на соус. Нут мы обычно жарили на сковородке со специями, как и сыр.

Фил подошел ко мне, поправляя свои вечно сияющие блондинистые волосы, которые очень часто завивались.

– Рапунцель, скинь свои волосы, – ухмыльнулся я.

– А еще чего? – закатил глаза друг.

Я включил музыку, достал две бутылки. Мы сделали пару глотков и начали готовить.

– Как отец? – вдруг поинтересовался Фил.

– Стабильно. Под капельницами и почти постоянно спит.

Фил кивнул, но ничего не ответил. Я знал, что он не любит такие темы. И на это были причины, а точнее смерть дяди и тети, которая в итоге оставила их сыны – двоюродного брата Фила – в одиночестве. Я никогда не вдавался в подробности, но для Фила они значили очень многое.

Пока мы кашеварили, в моих мыслях всплыли воспоминания из сна. Это было очень странно, но я скучал. Мне хотелось быстрее лечь спать, чтобы снова оказаться рядом с этой девушкой.

– Ти-и-им, – эхом прозвучал голос Фила.

– М?

– Ты где летаешь? Я спрашиваю, будем добавлять кинзу в соус или нет?

– Ты же ее не любишь.

– А ты любишь. – Он повернулся к раковине и включил воду, чтобы помыть зелень. – Хотя, все-таки она отвратительна на вкус. Давай одну мисочку с кинзой сделаем, а другую без.

Иногда он был таким милым, что меня это пугало.

Закончив с готовкой, мы упали на диван в гостинной и врубили приставку.

– Братик, ты какой-то задумчивый сегодня, – спустя пару игр сказал Фил. – Из-за отца такой? Или, может, тому виной девушка?

Я непонимающе взглянул на друга.

– Что? Я просто наблюдаю! Нет, так нет, – Фил сделал глоток. – Но ты явно о ком-то постоянно думаешь.

– Да просто сон вспомнил.

– Сон с какой-нибудь горячей девчулей и джакузи, – он улыбнулся и поднял одну бровь.

Я рассмеялся.

– Ага, именно так, – ответил я, тем временем представляя Варю. Хотел бы я, чтобы она была настоящей. Чтобы сейчас оказалась рядом.

Интересно, а она мне еще приснится?

В одну секунду я почувствовала его близость, а в другую все исчезло. Я открыла глаза. Передо мной был его стол, бумаги, окно, в которое по-прежнему светило солнце. Но Тимофея нигде не было. Я прошлась по дому, но его так и не нашла. Он просто провалился сквозь землю.

Я вышла на улицу, до сих пор внутри надеясь на то, что где-нибудь на краю скалы или в деревьях, а может быть в саду позади дома я найду его. Но нет. Никого не было. Только я. Одна.