Рация снова затрещала, но теперь я стоял достаточно близко и расслышал фамилию «Стоунбридж».

– Верно, Джеки, он основной подозреваемый… Что? Угнан час назад? Хех, кто бы сомневался… Ладно, действуй, я вызову тебя позже.

Престон подвесил рацию к поясу и огляделся.

– Миссис Хьюз! Я нигде не вижу Ральфа…

Бледная, как бумага, жена владельца «Вестлайта» подошла к шерифу.

– Ральф недомогает, мистер Престон, – сказала она. – Когда Маэстро объявил перерыв, он сразу пошёл в кабинет, чтобы прилечь, и, полагаю, заснул. Ему очень нездоровится в последние дни…

– Верно, я видел бедолагу, – кивнул шериф. – Что ж, позовите ко мне Джеффа и Билла. Билл, надеюсь, трезв?

– Вполне, шериф. Обождите минуту…

Она взялась за телефон и отошла.

– Леди и джентльмены! – Престон обвёл взглядом собравшихся, скользнул и по мне, но, кажется, лишнего внимания я не привлёк. – Кто видел, как всё происходило?

Несколько человек откликнулись. Шериф попросил их подойти поближе и записал имена.

– Не будем беспокоить старину Ральфа, я всех вас опрошу в подсобке. Настоятельная просьба: никуда не уходить, до опроса не разговаривать между собой о случившемся. Я хочу услышать от вас то, что вы видели, а не то, что додумали по рассказам других.

К нему приблизились двое: худощавый молодой человек, которого я мимоходом заметил на выставке, и потрёпанного вида мужчина старше пятидесяти, с толстыми кривыми пальцами и лицом, выдававшим склонность к спиртному. Первый, решил я, Джефф – надо полагать, помощник Ральфа Хьюза. А рядом с ним Билл, технический работник.

Джеффа шериф попросил принести, если нужно, стулья в подсобное помещение кинотеатра, а Биллу наказал присмотреть, чтобы никто не приближался к трупу. Сам же он направился к своей машине и достал из багажника стойки и моток жёлтой ленты с надписью: «Место преступления. Не пересекать!»

Я вернулся на задний двор, миновал трейлер и выскользнул через щель в заборе. Осмотрелся, подбежал к «ситроену» и забрался внутрь.

Обезьянка Джо катался по полу, пытаясь ослабить путы, которыми я стянул ему руки и ноги. На лбу и на носу у него блестели бисеринки пота. Разглядев меня, он гневно замычал, сверкая глазами.

Я вынул у него изо рта кляп и врезал в ухо, едва он продышался и собрался заорать.

– Тихо. Жить хочешь?

Чтобы мои слова звучали убедительней, я слегка сдавил его горло двумя пальцами. Желание скандалить пропало у Обезьянки Джо довольно быстро.

– Хочешь, да? О’кей, значит, ты будешь делать то, что я говорю. Учти, второго предупреждения не будет. Только шевельнись без моего приказа – и ты труп. Это понятно?

Он нехотя кивнул.

– О’кей. Теперь о деле. Кто-то нас опередил.

По лицу Обезьянки Джо трудно было решить, что он осознал проблему. Я тряхнул его.

– Ты что, не расслышал? Мы в пролёте! Двое парней в масках похитили Маэстро. Что теперь скажет Гриф?

– Твою ж мать, – неразборчиво выбранился Обезьянка Джо, едва шевеля губами. – Этого бы не случилось, если бы ты меня не связал, гондон!

Я снова врезал ему в ухо.

– Отъебись! – взвизгнул он. – Ты велел делать, что скажешь, о’кей, буду делать. Но ты же требуешь ласково с тобой разговаривать! И если ты повёл себя, как ебучий гондон, я тебе так об этом и скажу…

– Заткнись. Ты бы ничем не помог. Ганс Йолле, помощник Маэстро, попытался остановить нападавших и словил пулю. Остывает сейчас на парковке. Мог бы и ты с ним рядом остывать. Действовать нужно с умом…

Я развязал его, коротко рассказывая, что произошло. Потом, пока Обезьянка Джо растирал затёкшие члены, нашёл бутылку воды, попил и устроился на пассажирском сиденье.

– Ну ты и встрял! – хохотнул Обезьянка Джо, когда я замолчал. – Довыёбывался! Типа – работаешь один и всё такое… Гриф будет недоволен.