Я помотала головой. Вода комом легла в желудке. Даже мой организм сопротивлялся мне.

– Что еще я не знаю о Морисе? – мой голос был тихим.

Алан держался от меня подальше, облокачиваясь на дверной проем. Может, боялся, что меня вырвет еще раз? Кухня была маленькой, только самое необходимое: небольшая плита, старый громкий холодильник, две столешницы, полностью забитые банками и различным мусором, и раковина. На стол было страшно облокачиваться, ножки тряслись при каждом движении.

– Лори, я не думаю, что ты готова это услышать.

– Уже сказал, так продолжи. Что я о нем не знаю?

Алан достал телефон и что-то долго набирал в нем. Каждый его стук по экрану сопровождался приступом истерии во мне. Я пила воду, пытаясь хоть чем-то себя занять. Вторая половина стакана прошла легче.

– Вот, – Алан протянул телефон.

На экране была девушка. Ее темные волосы доходили ей до поясницы, а в руках она держала маленького мальчика, которому на вид было года два. Морис стоял рядом и обнимал ее, нежно целуя висок. Счастливая семья. Я задержала дыхание, пока слезы застилали глаза. Губы задрожали. Две слезы стекли по щекам, падая на телефон. Я уже не видела фотографию, в груди была такая сильная пустота, что ничто не смогло бы ее заполнить. На пальце этой девушки было кольцо. Обручальное кольцо. Как и на его.

– Они поженились в Рождество, – Алан забрал телефон.

– Это все бессмыслица, – я пыталась забыть фотографию, но она была передо мной даже с закрытыми глазами.

– Он был женат, Лори.

– Мы целую неделю не разговаривали, – я вытерла слезы и прикусила щеку со внутренней стороны.

– Знаю.

– Зачем он сделал мне предложение, если уже был женат?

Алан присел на корточки и взял мои руки в свои. Поглаживающими движениями больших пальцев он пытался успокоить меня. Слишком поздно.

– Он понял, что совершил ошибку. Пытался отгородиться от проблем, делая вид, что у вас все хорошо. Он не хотел говорить сразу после предложения твоим родителям не потому, что хотел высот.

– Он был еще женат.

Я встала со стула, понимая, что не могу сидеть. Я закусила кулак, пытаясь приглушить рыдания.

– Лори, мне жаль.

Я кивнула, глотая слезы боли и предательства. Я винила себя в то время, пока он развлекался с другой. С женой.

– Мне пора, – я вытерла слезы и попыталась улыбнуться. Вышло ужасно.

– Стой, подожди.

Но я уже прошла мимо него и выбежала на улицу. Осенний ветер остудил мои мокрые щеки.

– Лори, он любил тебя.

Я остановилась и оглянулась на Алана, который стоял в дверях своего старого полуразваленного дома. На его лице зависла маска сожаления.

– Не пытайся оправдать его, не после того, что я узнала.

Я села в машину, завела двигатель и отъехала несколько метров, прежде чем остановиться и закричать в темноту.

Я приехала домой, но не сразу решилась зайти к себе. Стояла в пустой и холодной прихожей, в которой не горел свет. В какой момент моя жизнь пошла под откос?

– Лори?

Мама вышла из кабинета в халате с чашкой чая. Сделать вид, что я ее не увидела, у меня не получилось, поэтому я просто сняла пиджак и подошла к ней.

– Привет, мама.

Только глухой не могу услышать боль в моем голосе. Хорошо, что теперь у меня есть причина, на которую я могу все скинуть.

– Иди ко мне, – мама поставила чашку на тумбочку и протянула руки ко мне.

И я, как маленькая девочка, кинулась ей в объятия. Тепло ее тела действовало, как хорошее снотворное. Запах мамы уникален, попадая в нос, он мгновенно захватывал все клетки, и становилось легче. Как купол, который ограждает от боли.

– Что случилось, милая?

– Морис был женат. И у него есть ребенок.