Словом, не крал, Макарушка, никто твоего компьютера. И есть у меня подозрение, что тебе это хорошо известно. Зачем тебе надо устранить меня из города, я пока не докопалась, но обязательно выясню. Я вредная, упорная и не люблю, когда мною пытаются манипулировать. Я все разузнаю, чего бы мне это ни стоило. Очень опрометчивое заявление.

Стараясь не шуметь, я спустилась по лестнице и выскочила из дома. Теперь в гараж. Слава богу, Вован его не запер. Рядом с моей «девяткой» стояла белая «Нива». С минуту я раздумывала, не воспользоваться ли мне ею. Отсутствие ключей – не проблема. Мои колебания прервал появившийся на пороге Бася. Он не рычал, не лаял, не делал угрожающих движений, а улегся у входа, наблюдая за мной и давая понять, что разворовывать хозяйскую собственность не позволит.

Стараясь не поворачиваться к псине спиной, я принялась ставить запаску. Одного этого обычно хватало, чтобы испортить мне день, но сегодня я уже притерпелась к крупным и мелким неприятностям. Возилась я долго. Руки тряслись, я покрылась испариной и дрожала от сквозняка. Оброненные инструменты мешал искать сумрак: свет включить я не рискнула.

Закончив работу, я украдкой пробралась до ворот и настежь их распахнула. Выезжая со двора, я успела заметить, как из дома выскочил Вован, но было уже поздно – я вырвалась на свободу.

На третьей космической скорости промчалась по деревне. Гуси, утки и коровы врассыпную разлетались из-под колес. Обошлось без жертв. Как сумасшедшая, я вылетела на трассу. Глянула в зеркальце – никого. Можно сбросить скорость, не ровен час, кого-нибудь сшибу.

Как и предсказывал Вован, зарядил мелкий моросящий дождик. Смеркалось. Фары с трудом освещали мокрую дорогу. Сумерки – самое неприятное время. Без фар темно, но и с ними не намного светлее.

Машин было мало. Навстречу промчался «КамАЗ», и минут пять я ехала в абсолютном одиночестве. Потом из зеркальца заднего вида в глаза ударил яркий слепящий огонь. Следовавший за мной грузовик врубил дальний свет. Я посигналила. Никакой реакции. Я выглянула в окно и узнала давешний «КамАЗ». На мои гудки он отреагировал тем, что прибавил газу. Я забеспокоилась. Что за безобразие? «КамАЗ» неотвратимо приближался. Безумие! Дорога, как каток. Я выдавливала из «девятки» все, что могла, но у него движок сильнее. «КамАЗ», задев багажник моей машины так, что она подпрыгнула, пошел на обгон, оттесняя меня к обочине. Мне оставалось только молиться.

Показались встречная фура и пяток следовавших за ней машин, собиравшихся обойти ее, как только они минуют нас. Увидев «КамАЗ», они дружно взвыли и ругательно заморгали фарами. Ему пришлось отстать. Может, резко развернуться и пристроиться за ними? У «КамАЗа» совершить быстрый разворот не выйдет. Но нужный момент был упущен.

И снова гонка. Мы влетели на мост через поросшую камышом речушку. «КамАЗ» понесся по встречной полосе и поравнялся со мной. Сейчас толкнет, и я полечу вниз. Я ударила по тормозам и дала задний ход. А он проскочил вперед. При спуске с моста дорога довольно резко сворачивала влево. Водитель «КамАЗа» попробовал повторить мои действия, но не справился с управлением. Огромные колеса заелозили по лужам. Машину развернуло почти на девяносто градусов, и она, мягко соскользнув в кювет, завалилась набок.

Я поскорее проскочила опасный поворот и минут пятнадцать неслась как угорелая, хотя понимала, что преследовать меня некому. Пережитый стресс гнал вперед. По тарасовским дорогам так ездить нельзя, но об этом я вспомнила, лишь сильно стукнувшись на колдобине. В моторе что-то заурчало, машина задергалась. Столкновение с «КамАЗом» на пользу ей не пошло. Я только успела подрулить к обочине, как мотор заглох.