– Ты говорила, что видела фотографии ее мужа. И сказала, что он был очень сексапильный.

Софи ухмыляется:

– Это правда.

– Послушай, ты не можешь при первой встрече с этим парнем выглядеть словно серая мышка. Надо брать быка за рога! Может быть, это твой единственный шанс. Время идет, ты…

– …не молодеешь. Да, Клэр, спасибо, что напомнила.

– Не лезь в бутылку, Софи. Лучше послушай меня. Если ты и впрямь хочешь обзавестись семьей, осталось не так уж много времени. Надо пользоваться каждой возможностью. А иначе с ребенком ты пролетишь.

Таким властным тоном старшей сестры Клэр обычно разговаривает с Софи о ее личной жизни (или об отсутствии оной). Сама Клэр вот уже одиннадцать долгих лет имеет связь с мужчиной и не хочет детей, потому что у них с партнером «особый стиль жизни», подразумевающий долгие и трудные походы во время отпуска. Тем не менее она уважительно относится к желанию Софи родить ребенка – может быть, излишне уважительно – и поэтому беспокоится, когда подруга, по ее мнению, сачкует в охоте на мужчин. Клэр не верит ни в судьбу, ни в предназначение, ни в то, что Тот Самый Мужчина появится именно в тот момент, когда его меньше всего ожидаешь. Она считает, что везде необходим деловой подход и совершенно не важно, какую ты поставила перед собой цель: купить подходящую машину, приобрести недвижимость или же найти спутника жизни, который станет отцом твоих детей, пока ты еще в состоянии забеременеть.

Софи со вздохом вынимает из шкафа другую вешалку.

– Тебе не кажется, что это уже чересчур – ожидать, чтобы тетя Конни, как добрая фея, подарила мне не только дом, но еще и мужчину? Между прочим, ты сама говорила, что я напрасно считаю жизнь долбаной сказкой. Что, не так?

– Надень сексуальное черное платье номер один, Золушка ты наша.

Накануне похорон тети Конни Вероника снова звонит Софи:

– Надеюсь, у тебя не хватит наглости прийти завтра?

– Я полагала, ты до конца жизни больше не скажешь мне ни слова.

– Тебя здесь не ждут. Ты не родственница.

– Бог мой, Вероника, – вкрадчиво произносит Софи, – а ведь однажды, дело было на свадьбе, ты, помнится, произнесла речь о том, что я для тебя все равно как родная сестра!

Естественно, когда Вероника в свое время выходила замуж, Софи была подружкой невесты. Жестоко и даже подло с ее стороны сейчас напоминать Веронике о ее неудачном браке с Джонасом, который вскоре закончился разводом, но надо же как-то поставить эту нахалку на место.

– А позволь напомнить тебе, что именно на этой свадьбе ты познакомилась с моим братом. Не забыла?

– Нет, помню, но при чем здесь это?

– При том, что ты отвергла Томаса. Ты отвергла нашу семью. А теперь собираешься снова впорхнуть в наш дом как ни в чем не бывало.

Она хочет сказать – ты отвергла меня. Иногда Софи кажется, что Вероника обиделась тогда даже сильнее Томаса. Вероника была в восторге, когда ее брат и ее подруга стали встречаться. Когда Софи не лукавит с собой – кто бы знал, как же ей хочется быть честной, – то осознает, что одной из причин разрыва с Томасом была экспансивность Вероники. Есть в ней нечто такое, что вызывает в Софи желание крепко обхватить себя руками и сказать: «Не позволю больше лезть к себе в душу». Вероника запоминала все самые тривиальные подробности ее жизни, словно бы накапливая впрок боеприпасы, чтобы доказать… что? Что она знает Софи вдоль и поперек? В присутствии других подруг она могла сказать: «О нет, это число не подходит. Софи не сможет прийти. В третий четверг месяца она всегда ужинает вместе с родителями. Только представьте: они составляют рейтинг ресторанов». Она помнила все ее любимые и нелюбимые книги и фильмы, знала, какую еду предпочитает подруга. «Нет-нет, Софи терпеть не может тортеллини»; «О, тот фильм Софи понравился».