– Не столь исчерпывающее, как вам кажется, – возразил доктор Кларк. – Существует другая точка зрения, которую вы не учли, и очень важная.

– А именно? – спросил адвокат.

– Точка зрения Человека с Улицы.

– Разве она так важна? Разве Человек с Улицы обычно не бывает не прав?

– О, почти всегда. Но у него есть то, чего не хватает всем экспертам, – своя собственная точка зрения. В конце концов, знаете, невозможно уйти от личных взаимоотношений. Я столкнулся с этим в моей профессии. На каждого по-настоящему больного пациента, который ко мне обращается, приходится по крайней мере пятеро, у которых нет никакого недуга, кроме неумения ужиться с обитателями своего дома. Они называют свой недуг как угодно – от воспаления коленной чашечки до писчей судороги, – но суть одна и та же: воспаление от трения о чужую психику.

– Наверное, у вас много пациентов с «нервами», – с пренебрежением заметил каноник. У него-то самого нервы были отличные.

– А что вы под этим подразумеваете? – Собеседник стремительно повернулся к нему. – Нервы! Люди произносят это слово, а потом смеются, как это сделали вы. «У такого-то все в порядке, – говорят они. – Просто нервы». Но, боже правый, в этом-то вся суть! Можно понять любой телесный недуг и вылечить его. Но в настоящий момент мы знаем о скрытых причинах сотен нервных заболеваний не намного больше, чем знали, скажем, во времена королевы Елизаветы!

– Господи, – произнес каноник Парфитт, немного растерявшись от этого наскока. – Неужели это правда?

– Учтите, мы все же продвинулись в наших познаниях, – продолжал доктор Кэмпбелл Кларк. – В прежние времена мы считали человека просто животным, имеющим тело и душу, причем главная роль отводилась первому.

– Тело, душу и дух, – мягко поправил его каноник.

– Дух? – Медик странно улыбнулся. – Что вы, священнослужители, понимаете под «духом»? Знаете, вы всегда весьма неясно его определяли. Все прошлые века вы избегали давать точное определение.

Каноник прочистил горло, готовясь произнести речь, но, к его огорчению, ему такой возможности не дали. Доктор продолжал:

– И уверены ли мы, что это слово – «дух»? Возможно, это «духи»?

– «Духи»? – переспросил сэр Джордж Дюран, насмешливо подняв брови.

– Да. – Кэмпбелл Кларк перевел на него взгляд, наклонился вперед и легонько постучал его пальцем по груди. – Вы так уверены, – мрачно спросил он, – что в этом каркасе всего один обитатель? Ибо это всего лишь каркас – жилые апартаменты, которые сдаются внаем с полной меблировкой на семь лет, на двадцать один, сорок один, семьдесят один год – как повезет! И в конце срока жилец постепенно вывезет свои вещи, а потом и сам уедет из дома, и тогда дом разрушится, станет гниющими развалинами. Вы хозяин этого дома, это следует признать, но разве вы никогда не ощущали присутствия в нем других – бесшумно снующих слуг, которых почти никогда не замечают, только во время выполнения ими работы, той работы, о которой вы и не подозреваете? А может, это друзья, настроения, которые овладевают вами и делают вас на время «другим человеком», как принято выражаться? Вы – король замка, это правда, но будьте уверены, там также живет и «грязный негодяй».

– Мой дорогой Кларк, – протянул адвокат. – Вы меня положительно смущаете. Неужели мой разум и вправду представляет собой поле боя враждующих личностей? Это последнее научное открытие?

Доктор, в свою очередь, пожал плечами.

– Ваше тело, несомненно, поле боя, – сухо ответил он. – Если тело, то почему не разум?

– Очень интересно, – произнес каноник Парфитт. – Ах! Удивительная наука, удивительная наука! – А про себя он подумал: «Я могу сделать из этой идеи очень интересную проповедь».