– А вы не можете рассказать мне ничего из того, что касалось бы его племянника?

– В один прекрасный день он неожиданно появился здесь. Довольно симпатичный парень. Я до этого никогда с ним не встречался, а другие – например, доктор Эймс, кажется, и Шнайдер – встречались. Старик совсем не обрадовался, когда его увидел. И они сразу же сцепились друг с другом, только искры посыпались. «Ни цента, – кричал старик, – ни единого цента, ни сейчас, ни после моей смерти. Я оставлю все свои деньги на продолжение этой работы всей моей жизни. Как раз сегодня я обсуждал это с мистером Шнайдером». Ну и так далее, в том же духе. После этого молодой Блайбнер немедленно ретировался в Каир.

– В то время его ничего не беспокоило? Я имею в виду в смысле здоровья?

– Старика?

– Нет, молодого.

– Кажется, он упоминал что-то о том, что не совсем здоров, но это не могло быть ничем серьезным, иначе я бы запомнил.

– И еще одно. Мистер Блайбнер оставил завещание?

– Насколько мы знаем – нет.

– Вы собираетесь остаться в экспедиции, мистер Харпер?

– Нет, сэр. Не собираюсь. Как только закончу здесь с делами, немедленно смотаюсь в Нью-Йорк. Вы можете смеяться, если хотите, но я не хочу стать следующей жертвой этого чертова Менхера. А он точно достанет меня, если я здесь останусь. – Молодой человек смахнул пот с брови.

Пуаро повернулся и сказал через плечо с особенной улыбкой:

– Не забывайте, одну из своих жертв он достал и в Нью-Йорке.

– О, черт возьми, – в голосе мистера Харпера слышалось напряжение.

– Этот юноша явно нервничает, – задумчиво сказал Пуаро. – Он почти дошел до ручки, до самой ручки.

Я с любопытством посмотрел на своего друга, но ничего не смог прочитать за его загадочной улыбкой.

Вместе с сэром Гаем Уиллардом и доктором Тосвиллом мы осмотрели раскопки. Все основные находки были уже перевезены в Каир, но то, что осталось от обстановки гробницы, было очень интересно. Было видно, что молодой баронет относится ко всему этому с большим энтузиазмом, однако мне показалось, что в его манерах я заметил некоторую нервозность, как будто он никак не мог избавиться от ощущения угрозы, которая витала в воздухе. Когда мы вернулись в предоставленную нам палатку, чтобы умыться перед обедом, то увидели высокую темную фигуру, которая встретила нас у входа. Она отступила в сторону и сделала изящный жест рукой, приглашая нас войти. При этом раздалось приветствие на арабском языке. Пуаро остановился:

– Вы Хассан, слуга сэра Джона Уилларда?

– Я служил моему хозяину сэру Джону, а теперь служу его сыну. – Мужчина подошел на шаг ближе и понизил голос: – Говорят, что вы мудрый человек, который знает, как бороться со злыми духами. Уговорите молодого хозяина уехать отсюда. Здесь, в воздухе вокруг нас, кружится зло.

Он сделал резкий жест и, не дожидаясь ответа, ушел.

– Зло в воздухе, – пробормотал Пуаро. – Да, я его чувствую.

Наш обед нельзя было назвать веселым. Говорил в основном доктор Тосвилл, который бесконечно рассуждал о египетских древностях. Когда мы уже готовились вернуться к себе в палатку, чтобы отдохнуть, сэр Гай схватил Пуаро за руку и указал вдаль. Между палатками двигалась темная фигура, похожая на тень. Это был не человек – я хорошо рассмотрел фигуру с головой собаки, которую много раз видел вырезанной на стенах гробницы.

При виде ее кровь застыла у меня в жилах.

– Mon Dieu! – прошептал Пуаро, истово перекрестившись. – Это Анубис, бог мертвых с головой шакала.

– Кто-то пытается нас разыграть, – воскликнул доктор Тосвилл, возмущенно вскочив на ноги.

– Она прошла в вашу палатку, Харпер, – произнес сэр Гай, смертельно побледнев.