– Да-да, – я не видел смысла упираться.

Игрок допил стакан и звучно поставил его на стойку. Он смотрел на меня стеклянными глазами, которые то и дело собирались в кучу, было понятно, что он силится с мыслью и хочет что-то сказать.

– Скажи, а зачем тебе этот Шимунд? – наконец-то выдал Игрок.

Вернулся бармен и стал от нас на таком расстоянии, что можно было расслышать наш разговор, сразу я его не заметил, поэтому, ничего не утаивая, рассказал Игроку о том, что случилось, и о том, что происходило в моей душе. – Теперь я хочу лишь найти сестру и увидеть, как в муках умирает Шимунд. Хочу, чтобы этот сукин сын молился, но вместо пощады он получит мое упоение хрустом его костей и звуком булькающей крови в его глотке.

– Стоп! Стоп! – прервал меня Игрок. – Николай, я и не думал, что ты такой маньяк. Скажи, а вы русские все такие кровожадные?

– Я не русский. Я…

– Да знаю-знаю. Мать полька, отец украинец, так?

– Да. Почему вы все меня русским называете?

– Все вы на одно лицо – украинцы, русские… Не обижайся. Я не со зла.

Игрок засмеялся, хотел сказать еще что-то, но его позвал бармен.

– Джонни! – крикнул тот. – Можно тебя на минуту?

Игрок подошел к бармену. Из-за шума тяжело было что-то услышать, но говорили они, очевидно, о чем-то серьезном, то и дело посматривая в мою сторону. Эта ситуация меня настораживала. Слева раздался хрипловатый мужской голос.

– Доброй ночи.

Я обернулся. Передо мной сидел мужчина лет сорока. Из-под нахмуренных бровей на меня смотрели ясные голубые глаза, наполненные, казалось, мудростью. Его доброжелательное лицо было обезображено огромным шрамом на щеке.

– Доброй. Ночи, – я почти заикался.

– Разрешите представиться. Меня зовут Стефан.

– Николай, – я старался не смотреть на Стефана и поглядывал на Игрока с барменом.

– Я случайно услышал ваш разговор. Признаться, я очень тебе сочувствую. Дай бог, с твоей сестрой все хорошо и ты найдешь ее.

Я недовольно посмотрел на Стефана: что ему нужно?

– Знаешь, Никола, – продолжал Стефан, – все, что произошло, ужасно, но, поверь, месть не решает проблемы. Боль не утихнет, а лишь усилится. Убив монстра, ты сам станешь монстром.

– Что вам от меня нужно? – возмутился я.

– Я лишь хочу тебе помочь.

– Чем же?

Стефан выпрямился, подсел ближе, глубоко вдохнул и начал:

– Недавно я побывал у себя на родине, в Белграде. Не могу сказать, что город вымер, нет, там живут люди, хотя и немного. Так вот, там стоит Храм Святого Саввы. В этом храме принимают всех путников, которые ищут покой и защиты в этом мире.

– К чему вы все это говорите?

– Я хочу дать тебе совет, воспользуешься им или нет – твое дело. Разыщи сестру и идите вместе в Храм, не нужно там проживать остаток дней, но на время у вас будет кров. На то время, пока не затянутся душевные раны, и вы поймете, что делать дальше, – Стефан сделал небольшую паузу и продолжил: – А что до Шимунда этого – оставь его. Местью родных не вернешь. А убив одного гада, ты не избавишь мир от еще сотни. Напротив, пролив его кровь, ты посеешь семя для тысячи ублюдков. Не надо, это будешь уже не ты. Ты веришь в Бога?

– Ну… – замешкался я, – у нас было мирное поселение, все свидетели Иеговы. Слово Иеговы для нас было превыше всего. Мы жили в мире нашими крепкими и дружными семьями и радовались жизни. Верили в то, что идут дни Армагеддона, после которых наступит Рай на Земле. А теперь что? Никого нет – все мертвы! Понимаешь? Все! Верю ли я в Бога? Не знаю. Я не знаю, что тебе ответить.

Я повернулся, чтобы вновь посмотреть на Игрока с барменом, но их не было на прежнем месте. Я запаниковал и принялся судорожно вертеть головой, но повсюду были пьяные незнакомые рожи. Куда подевался этот Игрок? Игрок… ха-ха… Джонни! Где же ты, Джонни-мальчик? Неужели он оставил меня? И что теперь делать? Стало страшно по-настоящему. Ужасный, жестокий мир – в самые неподходящие моменты оставляет одного.