– Я Вас помню – улыбнувшись сказала Аделия – значит Вы не сон.

Незнакомец, не спешил с ответом, он выдержал длительную паузу, и спокойно, как можно тише сказал.

– Да, к сожалению я реален.

– К сожалению? – переспросила графиня, и с трудом, но смогла заставить свои ноги, опуститься на землю.

Проигнорировав вопрос, он не торопясь встал и подошел к Аделии.

– Я не сомневаюсь, в твоей щедрости, но так, будь добра, больше, не поступай – он протянул ей золотой кулон, тот самый, отправленный на дно оврага.

Зажав его в замешательстве в ладони, задумчиво и печально, спросила:

– Кто Вы такой? Откуда?

В своём обычаи он не торопился с ответом. Красивой и ровной походкой, вернулся к своему прежнему месту. Казалось, что он не слышал вопроса, неохотно, но всё же ответил:

– Джеррард Фурье. Думаю, тебе не стоит пояснять, в чём состоит моя обязанность.

– Я могу лишь догадываться, я знаю совсем немного!

– Этого вполне хватит. Пока.

– Думаю, мне станет спокойней, если подскажете…

– Подскажешь – перебил её Фурье, подняв глаза к небу.

– Если подскажешь – Аделия смущённо остановилась, и не решаясь продолжить, окончательно замолчала, отворачиваясь к ручью.

– Как ты оказалась здесь – закончил её мысль мужчина, и пронзительно взглянул на неё. Аделия от жуткого взгляда сжалась, и почувствовала, острую сердечную боль.

– Смирись с этим – говорил он, видя, что по лицу её текут слёзы, а сама она судорожно прижала руки к груди – не позволяй боли, взять верх над тобой.

– Это всё расплата, за отцовские слабости – пытаясь набрать как можно больше кислорода, спросила она – и я так предполагаю, это только начало. Начало конца?

– Нет Аделия, долг отдавать будешь позже.

– Скажи, пожалуйста, Джеррард, почему я не умерла этой ночью?

– Потому что я, этого не допустил.

Губы Аделии искривились в непонятном припадке, она задрожала всем телом. Она больше не пыталась успокоить сердце, она пыталась понять произнесённые слова. Дрожь не прекращалась, и похоже, что только усиливалась, её сознание было смертельно ранено, и душу, она не чувствовала, слишком пусто было внутри, одиноко, не слышала тонкий и преданный голос, он умер.

– И что теперь? – безнадёжно и холодно, спросила она.

– Ровным счётом, ничего. Борись.

– С кем?

– С собой.

– Я не смогу. Я слишком слабая. Мне очень страшно.

– Никогда не произноси эти слова. Для тебя, их просто не должно существовать.

– Зачем мне эти правила? Не на войну же мне дорога! – немного успокоившись воскликнула она.

– Именно туда.

– Я ни на кого зла не держу, и на меня думаю тоже.

– Ты ошибаешься.

– В чём? – нахмурилась она. Но видя, что собеседник, явно не слушает её, продолжила – возможно, и верно, что, я остаюсь в неведении, так наверно и должно быть. Мне понятно, что ожидает меня что-то постороннее, из списка вон выходящее. Я хочу знать, как мне быть?

– Время не имеет привычки ждать. Вопросы будешь задавать не мне, тебя ожидают другие попечители, у них и поинтересуешься. А теперь, поднимайся, я тебя провожу.

– В таком непристойном виде? – изумилась графиня, озираясь и осматривая себя вокруг.

Платье действительно, превратилось в лохмотья, корсет, единственное, что относительно уцелело, он немного перекосился, и угрожал сползти вниз. Монтескьери, в ужасе заметила, что ноги её, оказались открытыми. Чуть выше колена заканчивался, её шикарный, бывший когда-то белоснежным наряд

– Что же это такое?! – воскликнула она, примерив на себя, любопытный взгляд Фурье.

– Я думал, тебя волнуют проблемы поважнее! – невозмутимо сказал он, бережно взяв её за руку. Его изящные, длинные пальцы, обхватили ладонь графини, словно это было не в первый раз, словно она чувствовала что-то подобное уже – пойдём со мной, и не стыдись своих босых ног, ступай спокойно.