Похоже, наши соотечественники, родившиеся и выросшие в Китае, были лучшего мнения о государстве, чем мы в России.

Показав мне мастерскую, пекарню и магазинчик, Александр, словно извиняясь, произнес:

– На сегодня у меня была запланирована встреча со школьными друзьями. Они приехали издалека, и я бы не хотел эту встречу отменять. Но они будут рады познакомиться с настоящим русским журналистом из России. Если вы не возражаете…

Да отчего же?! Мне и самому хотелось увидеть выпускников русской школы, успевших отучиться в Кульдже еще во времена советско-китайской дружбы, до бесчинств «культурной революции». Интересно, они – русские? Где живут? Чем занимаются?

– Юрий и Борис приехали из Австралии, – как о чем-то очень обыденном рассказывал Александр. – Саша Тунджа – из центрального Китая. Он в Нанкине живет, рядом с Шанхаем. Аня Содовая – из Казахстана. А Лян Ган здешний. Вот он-то мне и помогал искать могилу Дутова. Без него мы с вами мало что сумеем сделать.

– Вы все вместе учились?

– Да, в Сталинской школе. Так называлась у нас самая сильная русская школа в Кульдже.

В начале шестидесятых кульджинская русская школа имени товарища Сталина, работавшая при советском консульстве, была наиболее сильной из всех четырех русских школ в этом городе. Здесь тогда вообще было много русских. И консульство работало в полную силу. И если бы не «культурная революция», когда советских дипломатов выслали в СССР, а молодчики-хунвейбины громили национальные общины и сажали в тюрьму любого противника своей идеологии, русские бы не уехали отсюда в Канаду, Австралию и Советский Союз.

Нынешние китайские власти к национальным меньшинствам относятся бережно. И даже обещают вместо лавки и пекарни Александра выстроить на средства местного бюджета большой русский национально-культурный центр. Зозулин, рассказал, что, как может, «проталкивает» эту идею, сам присматривает подходящее место, рассчитывает, сколько кружков по интересам, залов для выступлений, магазинов и ресторанчиков национальной кухни должно там находиться. Проект, как пояснил Александр, более чем реален, ведь сам он еще ко всему прочему является и областным депутатом по квоте от национального меньшинства. Жаль, русских в Кульдже сейчас осталось мало. А вот школьные друзья время от времени приезжают навестить из самых разных стран.

Вскоре в лавку подошли два австралийца из Аделаиды, братья Юрий и Борис Полужниковы. Появился Александр Тунджа, ныне проживающий неподалеку от богатого Шанхая. Менее всего в компании друзей был заметен высокий подтянутый китаец.

– Лян Ган, – представился он по-русски. – Это имя и фамилия.

– Это вы с Александром вели поиск могилы Дутова? – мне не терпелось расспросить нового знакомого о том, ради чего я здесь находился. Но китаец был спокоен, уверен в себе и общался с окружающими с абсолютно непроницаемым лицом.

– Мы много чего знаем, – загадочно произнес Лян Ган. – Но сейчас ничего искать не будем. Друзья собрались. Надо поговорить, попеть. Ты на чем играешь? Ты же русский… Совсем ни на чем? А поешь? Нет? А слова знаешь? Вот песня есть русская – «Вологда-гда». Знаешь слова? А «Миллион алых роз»?…

– Вот это можно! – я обрадовался хоть какому-то применению своих скромных способностей. – Я и другие знаю, много разных песен, и семидесятых годов, и современные…

– Хорошо-хорошо, – прервал Лян Ган. – Сегодня только поем, в Шуйдин едем завтра.

Тем временем к компании, где звучала веселая русская речь, подошли еще двое – китаец средних лет и старик-уйгур. На каком наречии все они говорили: австралийцы, казахстанцы, русские кульджинцы, китайцы, уйгуры, – понять было невозможно, в принципе. От этого евроазиатского эсперанто запросто сошел бы с ума какой-нибудь местный ученый-лингвист, попади он в нашу компанию.