– Я приехал не от Глуховского. Точнее сказать, не только от него. Меня командировала наша областная газета «Оренбуржье» из самого Оренбурга. Глуховский работает в Москве, он координирует оренбургское казачество сразу в пяти регионах России. Но ведь центр оренбургского казачества, его история, его корни, его потомки, в конце концов, находятся у нас. Правильно? И Дутов целиком и полностью связан с Оренбургом. Как его могут оценивать челябинцы, если именно из Челябинска на Оренбург шли эшелоны вооруженных рабочих, чтобы уничтожать наших казаков? И комиссар Цвиллинг прибыл к нам из Челябинска. А братья Каширины в Верхнеуральской станице, неподалёку от Челябинска, подняли казачий мятеж против Дутова. И в восемнадцатом году выбили его полк в Тургайские степи…

Николай смотрел на меня широко раскрытыми глазами, не успевая переварить свалившуюся на него информацию. В его глазах было видно легкое недоверие к непонятному собеседнику. Хорошо. Я разложил на столе газеты с публикациями по истории нашего края. Вот они все: Дутов, Цвиллинг, Кобозев, Коростелев. Все – фигуры неоднозначные. Каждый из них побывал у нас во власти. Кто-то вооруженный законом, кто-то – революционной необходимостью. И только у одного, у Кобозева, после смерти оказалась нормальная человеческая могила. Где похоронены Цвиллинг, Коростелев и Дутов неизвестно до сих пор. Но если можно отыскать место упокоения Александра Дутова, то какая, по сути, разница, кто его найдет?!

– Мы отыскали потомков нашего атамана, – я показал опубликованное в газете фото правнучки Дутова в музее оренбургского казачества станицы Славянской. – Она-то и попросила разузнать что-нибудь о могиле прадеда.

Но тут жена Николая Лидия ненадолго прервала наш разговор, вместе с дочкой накрывая на стол. В самом деле, разве это по-русски, гостя не угостить? Николай располосовал громадный спелый арбуз и стал расспрашивать об Оренбурге, где ещё ни разу не был. Рассказал о своей школе, о большой семье, где был младшим ребенком. О том, как отец запрещал ему в годы китайской «культурной революции» учиться вместе с китайцами, предпочитая домашнее обучение. И таким образом привил любовь к русскому языку и нашей литературе. О том, как впоследствии он приобретал профессию учителя в Илийском педагогическом университете, но уже на китайском отделении. И там изучал язык своей страны. О том, как разъехались братья и сестры. А он с семьей оказался хранителем и дома, и русского кладбища.

– Вам поможет Александр Зозулин и его приятель Лян Ган, – вдруг сказал Николай. – Александр мой друг, сосед и родственник. Живет в соседнем доме. Он вместе с Лян Ганом уже собирал данные, ездил в Шуйдин, говорил со стариками. Александр сейчас наверняка в своей лавке. Музыкальной. Мы туда непременно сходим, вот только угостимся, чем Бог послал… Я вижу, вы всерьез занимались историй своего края. Можете мне сказать, почему же атаман Дутов проиграл красным? И из родного города ушёл, и из России-матушки?

Вопрос был не из легких. В самом деле, почему крупный военачальник не пошёл на поводу у своих амбиций, не принял неравный бой, не дал разрушить свой город? Оправдана такая человечность в большой борьбе за власть? Впрочем, на эти вопросы я уже однажды пытался дать ответ в своих статьях, которые сейчас лежали на коленях у Николая.