– Давайте, бабы, для победы
Тащите праздничные щи,
А ну-ка, ворог, щей отведай,
Да только после не взыщи.
Лей кипяток, а как иначе?
Простят мужья, что мы гостей
Едой исконною, казачьей,
Заугощали до костей.
Призыв казачки подхватили
И в огромадные котлы
Щи всем селением налили
Заместо вара и смолы.
– Ой, бабы, взбучка будет знатной,
Когда мужья узнают весть,
Что их обедом забесплатно
Мы басурман кормили здесь.
III
Савельев вместе с гарнизоном
Наур отважно защищал,
Когда Федотья с батальоном
Казачек к ним пришла на вал.
Узнали турки в этот вечер,
Как может драться «бабья рать»,
Ей не страшны огонь и сеча,
Она умеет воевать.
Свист пуль, гром пушек, звон булата…
В пыли, в крови, в дыму, в огне
Казачки били супостата
Вполне с мужами наравне.
Стволы чугунные тягали,
Да не враскачку, а бегом.
Нередко женщины вступали
И в рукопашную с врагом.
Случилось так, в разгаре боя
Прорвались горцы через ров.
Марьяна первому косою
Из горла выпустила кровь.
Схватив ружьё, пальнула прытко,
Прицельно прямо в узкий лаз
По остальным, и их попытка
Пробраться снова сорвалась.
Уже часов двенадцать кряду
Враги Наур пытались взять.
Савельев сдерживал осаду,
Но понимал – Не устоять.
Нужна подмога! Где подмога?
Но сам Моздок держал удар,
И нападавшими дорога
Была закрыта на Кизляр.
Выходит так – никто не сможет
Помочь осилить вражью рать.
Лишь на себя самих надёжа,
Что ж, казакам не привыкать!
IV
Бой стал потише в час заката,
Враг отошёл назад для сна.
Сказал Савельев: «Нам, ребята,
Ночная вылазка нужна.
Тут надо действовать умело,
Устроить им переполох».
С друзьями вызвался на дело
Казак отважный – Перепорх.
Не будет туркам передышки.
Пускай не «мат», а только «шах».
И взяв орудие под мышки,
Герои скрылись в камышах.
А ночью вдруг разрыв снаряда,
Пальба ружейная слышна,
Огни, движенье, канонада…
И после снова тишина.
Зажглася алая полоска
Зари, и где же смельчаки?
Должно быть сгинули геройски
В бою у Терека-реки.
Бойцы построились понуро,
И там, и там тяжёлый вздох.
Вдруг глядь – знакомая фигура,
В отряд вернулся Перепорх,
За ним с ночного поля брани
Орудье тащат храбрецы,
И пленный турок на аркане
Трясётся, словно хвост овцы.
Был выстрел в цель, как оказалось,
И растерялися враги.
Трёх важных мурз сразили зараз,
Да плюс племянника калги.
Уразумел наутро турок,
Победа будет не близка.
Решил осаду снять с Наура
И увести свои войска.
А чтобы знали супостаты,
Как горек может быть медок,
Им подсказали путь до хаты
Огнём из крепости Моздок.
Хотя рассказ о казаке Перепорхе и его удачном выстреле довольно популярен среди жителей Наурской станицы, но большинство казаков и доныне приписывает снятие осады и бегство неприятеля только особому Божьему покровительству. Предание гласит, что защитники станицы вдруг увидели двух святых всадников на белых конях и в белых одеждах – апостолов Варфоломея и Варнаву, появившихся в День их памяти и сильно напугавших врагов. К вечеру бой постепенно утих. На ситуации сказался и удачный выстрел казака Перепорха из пушки в шатер калги на кургане, в котором погиб любимый племянник крымского наместника. Шабаза-Гирея это сильно расстроило и, увидев в этом дурной знак, калга снял осаду со станицы. Казаки и казачки праздновали великую победу. Разбитое вражеское войско еще раз было обстреляно из пушек у Моздока и вынуждено было уйти через Терек на р. Чегем, а позднее и на Кубань. Говорили, что и через десятки лет встречая горцев с обожженными лицами, казачки, подсмеиваясь над ними, говорили, что те «ели казачьи щи под Науром». Многие женщины – участницы обороны, были награждены императрицей Екатериной II специальными медалями за турецкую войну 1768—1774 годов.