Кто бы что ни говорил, а бытовые национализм и ксенофобия присущи любому народу. Много позже, в годы учебы в университете, мне хорошо запомнился один тест, который устроила группе психолог. Она спросила: «Вы считаете себя толерантными?»

Вся наша интернациональная группа ответила твердое «да». А как могло быть иначе, если среди однокурсников были: русские, украинцы, татары. узбеки, казах, таджик, корейцы, грек и японец? Разумеется, ответ мог быть только положительный.

Но это было только начало, следующий вопрос звучал так: «Допускаете ли вы возможность брака с представителями негроидной расы?». Здесь возникло некое замешательство. Если девушки, единогласно, ответили «нет», то мужская половина засомневалась и дружно стала обсуждать, что если мулатки, то почему бы и нет, а вот просто негритянки – не вариант. После непродолжительной дискуссии, большинство постановило: развлечься с мулаткой было бы интересно, но вот жениться – скорее нет, чем да.

Психолог улыбнулась и заметила, что буквально минуту назад все строили из себя верных адептов толерантности. А тут такой конфуз, на втором вопросе посыпались. Следующий ее вопрос буквально пригвоздил наши потуги считать себя толерантными интернационалистами. Звучал он так: «Допускаете ли вы возможность брака ваших детей с представителями негроидной расы?».

Думаю, что вы уже догадались, какая реакция последовала. Круглые глаза даже у корейцев и японца, побледневшие лица у самых смуглых узбеков и таджиков и единогласное громовое «нет!», в хоровом исполнении.

Психолог же, вновь, улыбнулась и произнесла небольшую речь о том, что несмотря на нашу крепкую «дружбу народов» внутри группы, все мы привыкли только к тем народам, которые живут бок о бок десятилетиями. Но стоит ввести в уравнение новую нацию/расу и вся радужная картинка любви и согласия начинает распадаться. И если вы готовы допустить некоторые шалости и отступление от правил для себя, то для для детей – ни за какие коврижки. Строго нет и никаких «если».

Почему я вспомнил об этом эпизоде? Да потому вспомнил, что психология масс давно и хорошо изучена. Хорошо известны все проблемные места во взаимоотношениях разных народов. Даже если они сейчас живут в дружбе и мире, то этот мир и эту самую дружбу можно разрушить. Методы превращения бытового национализма и ксенофобии в воинственные, пещерные формы известны с начала 20 века. Как говорится, было бы желание. Время от времени, желающие находятся…

Вспоминая конец 80-х и начало 90-х годов. все чаще, прихожу к выводу, что те волны дикого национализма были неспроста. Они начинались как по команде, а затем резко сходили на нет. Тоже, как по команде. Всего-то и требовалось – посадить, ликвидировать или изгнать десяток самых отмороженных вожаков, ликвидировать самые радикальные политические объединения. И все, ситуация начинала возвращаться в более-менее нормальное русло. Примерно так события будут развиваться в Узбекистане, но об этом позже.

Когда закончилась паника, и наступил мир, жизнь пошла своим чередом. В том памятном году я «заболел» футболом. До этого мне был интереснее хоккей, восхищался игрой ЦСКА и сборной СССР, маститых Фетисова с Ларионовым и совсем еще молодого Павла Буре, но как-то раз увидел по телевизору матч футбольного московского Спартака и «заболел». Правильно говорят – можно за жизнь сменить не одну любимую женщину, а любимая команда остается одна. Одна на всю жизнь. Именно в 1989 году многомиллионную армию поклонников красно-белых пополнил девятилетний мальчишка из солнечного Ташкента, да так в этой армии и остался. Навсегда.