Стоянка была забита, пришлось довольствоваться местечком на заросшей травой обочине. В который раз выругав про себя Ричарда, она заковыляла по мягкой земле, боясь застрять на высоких каблуках. Дверь детского сада находилась с противоположной стороны; Фелисити торопилась, насколько позволяли узкая юбка и туфли. Солнце немилосердно жгло спину, подмышки взмокли – больше от стресса, вызванного опозданием, чем от спешки.

В зале уже собрались родители, с нетерпением ждавшие появления своих чад. Как она и боялась, свободными остались только места сзади, да и то с краю. Фелисити выбрала то, рядом с которым было еще одно, хотя, по совести, Ричарда стоило бы заставить стоять. Она устроилась поудобнее, надеясь, что никто не заметит, как она запыхалась, выпрямила спину и расправила плечи, чтобы произвести впечатление крайне организованной особы, сознательно запланировавшей появление в последний момент. Но занятое ею место в зале этому намерению противоречило. Любой, кто ее знал, понял бы, что в ее планах не было влететь в зал всего за минуту до начала. Она мысленно перебирала приличные отговорки: затянувшееся важное совещание, звонок гендиректора перед самым ее уходом, тащившийся перед ней трактор, который никак нельзя было обогнать…

А вообще-то, думала она, можно рассказывать что угодно, кроме правды: муж так занят сексом со своей ассистенткой, что ему не до концерта нашего единственного ребенка. Могу представить их физиономии! Если бы не последствия для нее самой и для Хьюго, она выложила бы всю правду – или то, что считает правдой за неимением доказательств мужниной неверности. Доказательств нет, но она все чувствует нутром. Какой стыд! Шаблонная измена. И не с кем-нибудь, а с ассистенткой! Хорошо хоть, что не с няней, хотя Фелисити не сомневалась, что он и там успел наследить. Она предпочитала об этом не думать. Только бы не дома, не в ее постели!

– Это место занято?

Фелисити подняла глаза и увидела растрепанную женщину с пылающими щеками, выглядевшую еще хуже, чем она.

– Увы, да. Это место моего… – Она тут же передумала: – Хотя нет, здесь свободно. Садитесь, пожалуйста.

Так ему и надо! Ей осточертело его покрывать. Когда он соизволит наконец появиться, пускай сам объясняет Хьюго, почему торчит у пожарного выхода.

Но стоило женщине сесть, как Фелисити почувствовала себя виноватой. Бедный малыш Хьюго! Не его вина, что папаша у него – пустое место, а просветить его на сей счет она не взялась бы. Она сообразила, что место нужно было караулить ради Хьюго.

В зале ахнули: детишки высыпали на сцену и дисциплинированно, без суеты расселись по своим стульчикам. Видно было, что все тщательно отрепетировано. Все-таки частная школа! Здесь ничего не оставляли на авось. Родители должны были видеть, что не зря платят деньги.

Все дети были в одинаковых полосатых бело-голубых пиджачках, сразу разглядеть Хьюго не удалось. Потом она его увидела: темные волосы, серьезное личико. Материнское сердце защемило. Несправедливо, что с ним происходит эта гадость!

Рассадив детей, директор встал посередине сцены и дождался тишины.

– Добро пожаловать, родители, бабушки-дедушки, близкие, друзья! До чего приятно видеть всех вас сегодня здесь!

Фелисити испытала приступ гнева. Пришлось медленно дышать ртом и стараться сосредоточиться. Не хватало, чтобы Ричард, даже отсутствуя, испортил ей удовольствие.

– Надеюсь, вы заглядывали в программу и знаете, что вас ждет сегодня море удовольствия.

У Фелисити не было программы: не взяла, так торопилась сесть. Не забыть взять на выходе, чтобы положить в коробку с сокровищами Хьюго!