– Итак, что нам теперь делать? – спрашивает Фрэнни, нарушая молчание. – Как найти помощь?

– А зачем тебе помощь? – Смит откидывается на спинку стула. – Только подумай. Две английские девушки, два американских парня. Роскошный пятизвездочный лайнер с едой, сигарами, журналами и винами Старого Света, о которых только можно мечтать. Я предлагаю наслаждаться этим, пока есть время, а волноваться, уже когда увидим берег Лонг-Айленда.

– Я не англичанка, – замечает Фрэнни.

– Прости, что?

– Я сказала, что не англичанка, я валлийка.

– Что тебе нужно, сертификат?

– Снаружи кромешная тьма, – я меняю тему. – Может, стоит включить свет на палубе? Будем управлять освещением с мостика, чтобы другие корабли заметили нас?

– Разумный план, – соглашается Дэниел.

– Вы двое идите играть в моряков, а я буду нежиться с сигарой в джакузи и любоваться заходом солнца. Конечно, если моя каюта окажется не на той стороне корабля, где можно полюбоваться закатом, я просто переберусь в другую. Человек быстро привыкает к хорошему.

– А есть какая-то опасность? – спрашивает Фрэнни.

– Наверное, я могу нечаянно уронить сигару.

Она поворачивается к нему спиной.

– Есть какая-то опасность для нас? О чем нам следует помнить?

– Столкновение, – отвечает Дэниел. – С кораблем, островом, плавучим контейнером или большим куском мусора.

– Или айсбергом, – добавляю я.

Смит качает головой.

– Так далеко к югу встречаются крупные обломки льда, – говорит Фрэнни. – Кто-то из нас должен быть начеку.

– Такой корабль плывет сам по себе, – возражает Смит. – Бортовой компьютер распозна́ет помехи на радаре и автоматически переключится на другое направление. Я видел технологию радара в действии. Создание этой штуки обошлось в шестьсот миллионов долларов, так что, будьте уверены, все новейшие системы безопасности на месте. Что ж, если я вам понадоблюсь, я в своей ванне.

Фрэнни бросает на меня взгляд, в котором читается облегчение. Смит подтвердил то, что ранее сказал Дэниел: сегодня днем корабль, возможно, направлялся на юг, а не на запад. На это должна быть веская причина.

Смит, тяжело ступая, уходит, и мы замолкаем.

Меня вдруг поражает, как давно я уже не слышала пения птиц и не видела машин или мотоциклов. Привычная жизнь, церковные колокола, автобусы, разговоры людей в кафе, смех и сплетни, шум уличного движения, вид соседской кошки, переходящей улицу, – я скучаю по всему этому.

– Стоит ли назначить смены? – предлагаю я. – Вахтенный дозор?

– Не вижу в этом особого смысла, если мы не можем управлять кораблем, – отвечает Фрэнни. – Зачем что-то замечать, если мы не в состоянии изменить курс?

Я бы, например, предпочла заметить. Чтобы собраться с духом.

Через пять минут Смит спешит обратно. Он выглядит бледным. Каким-то пришибленным.

– Передумал, – говорит он, не глядя на нас. – Останусь с вами.

Мы наблюдаем, как он приближается к нам. Его поза говорит о поражении.

– Жутковато там, совсем одному. Я помню, что говорил, но на корабле так пусто.

– Другие риски, – холодным тоном продолжает Дэниел, – это пожар или шторм.

– Корабль рассчитан на шторм, – напоминаю я. – Пит объяснял мне, что у «Атлантики» острый и глубокий корпус. Выдвижные стабилизаторы. Судно предназначено для пересечения бурного океана. Иначе я бы никогда не поднялась на борт.

– Он был в твоей каюте сегодня утром? – спрашивает Дэниел.

Я показываю на свое запястье.

– У меня осталось только это.

Впервые увидев его часы на поношенном ремешке из телячьей кожи, я подумала, что такие мог бы носить старик. Они показались мне слишком маленькими и хрупкими. Честно говоря, я подумала, что Пит похож на меня. На первый взгляд мне показалось, что он выглядит на целое поколение старше, чем я себя чувствую. Его одежда, обувь, дом, его аккуратность. Но мне не потребовалось много времени, чтобы проникнуться к нему симпатией. Дело не только в том, что я могу ему доверять, хотя это и чрезвычайно привлекательно. Дело в том, что Пит делает меня по-настоящему счастливой. Я смеюсь, когда нахожусь рядом с ним. Он повел меня в местный оперный театр, но главный тенор заболел, и его заменил дублер. Как только молодой человек вышел на сцену и начал ужасно петь, Пит пробормотал: «Как же ты бесишь», и мне пришлось уйти, чтобы не мешать другим зрителям. Не самый красивый поступок с моей стороны, да и с его тоже. На самом деле, теперь, когда я вспоминаю, это звучит жестоко, но мы смеялись весь вечер и чудесно провели время. Иногда разумно не доверять первому впечатлению.